Ускоренный мир. Том 6. Жрица очистительного огня

Кавахара Рэки

Значит, даже Черноснежка, несмотря на свои невероятные боевые способности, похоже, изо дня в день сражается со своими слабыми местами.

И мне сейчас некогда бояться.

Встав и направившись к двери следом за Черноснежкой, Харуюки вновь собрал решимость в кулак.

Как член возрожденного «Нега Небьюлас», он должен стать сильнее. Изгнать уже даже меньше чем за неделю паразитирующий где-то в его дуэльном аватаре «Доспех бедствия» и с высоко поднятой головой принять участие в субботнем территориальном

сражении. В чем состоит придуманная Черноснежкой «операция по очищению», она до сих пор не объяснила, но, каким бы суровым испытаниям и тренировкам она его ни подвергла, он должен всё вытерпеть.

Харуюки втихаря сжал правый кулак, и тут –

В окне чата появилась новая строка, ясно показывающая, что и Черноснежка далека от полного спокойствия.

«UI> Хочу спросить на всякий случай: Сат-тин, ты действительно намереваешься идти домой в таком виде?»

«Что?» – и Харуюки взглянул вправо-вперед, на Черноснежку. Под струящейся гривой черных волос виднелась футболка из глянцевой быстросохнущей ткани. Обтягивающие шорты не скрывали длинных, стройных ног. За время долгого разговора Харуюки и сам начисто забыл, что Черноснежка, чтобы помочь с чисткой вольера, переоделась в физкультурную форму.

– Уаа, черт. Подождите, я быстро, – выпалила Черноснежка необычайно высоким для себя голосом и развернулась. Пробежала между Харуюки с квадратными глазами и Утай с неверящим выражением лица, подбежала к шкафчику в юго-западном углу комнаты и –

Кинув сумку на пол, схватилась обеими руками за подол футболки и без намека на колебание сорвала ее.

На сетчатке Харуюки запечатлелась белоснежная спина и черная полоска лифчика поперек нее.

– Фуряаа?!

Этот невнятный возглас Харуюки был с его стороны большой ошибкой или, наоборот, правильным поступком? Так или иначе, едва его услышав, Черноснежка снова развернулась и, уставившись на стоящего столбом Харуюки, тут же прикрыла руками грудь. Глядя на ее стремительно залившееся краской лицо, Харуюки искренне подумал: «Хорошо, что мы в реальном мире. Если б были в Ускоренном, она бы уже снесла мне голову самой крутой своей инкарнационной атакой».

В следующий миг, прошелестев в воздухе, черная футболка вмазалась Харуюки в лицо. Его нос атаковал невероятный аромат, а перед глазами все исчезло.

Выставив Харуюки из кабинета, Черноснежка сверхбыстро переоделась. Потом они вместе с Утай, на лице которой все это время сохранялось неверящее выражение, побежали к выходу из школы. Когда они оказались за воротами и в школьной базе данных появилась соответствующая запись, до семи вечера оставалось двадцать секунд.

Не успел Харуюки даже дух перевести, как сверху раздался резкий голос:

– Харуюки-кун, поскольку уже темно, проводи Утай! Завтра, как только закончишь

комитетские дела, сразу приходи в студсовет! Все расскажи Такуму-куну и Тиюри-кун! Так! До свидания!

Стремительно вывалив на Харуюки указания и попрощавшись, Черноснежка резко развернулась и ушла в сторону квартала Асагая. Под удаляющееся цоканье ее туфель Харуюки проводил взглядом гриву черных волос, пока та не растворилась в сумерках, и лишь потом разом выпустил скопившийся в легких воздух.

– …Я же был не виноват… – тихо пробормотал он, и тут же забегали пальцы стоящей рядом Утай.

«UI> Сат-тин еще с тех времен довольно рассеянная».

– …Угу, я это уже более-менее понял…

Несколько раз мотнув по сторонам опущенной головой, он привел мысли в порядок. В понедельник после уроков произошло слишком много всего, и тем не менее еще рано говорить себе «миссия завершена». У него осталось одно задание: проводить Утай до дома, как приказала Черноснежка.

Харуюки посмотрел на небо. Краски заката уже исчезли, облака сияли, подсвеченные снизу городским освещением. Конечно, вдоль дорог всюду понатыканы общественные камеры, но все равно в такое время суток четверокласснице одной ходить опасно. Стоп, во-первых –

– Эээ… Синомия-сан. Уже больше семи вечера, у тебя не будет проблем – комендантский час, там, или вроде того?

Выражение лица Утай не изменилось, пальцы снова забегали.

«UI> Никаких проблем. Я ведь тоже Бёрст-линкер, не так ли?»

Несколько секунд потребовалось Харуюки, чтобы понять значение этих слов; затем его рот сам собой закрылся.

Почти у всех Бёрст-линкеров был один и тот же душевный шрам. Это Харуюки рассказала Скай Рейкер, его «учитель». Шрам этот – то, что с младенчества вместо рук родителей они получали нейролинкер. Будут ли ругать получивших такое воспитание детей всего лишь за позднее возвращение домой? – вот что имела в виду Утай.

Этот ответ Харуюки отлично понимал: он сам даже если после девяти вернется – дома просто не будет взрослых, которые могли бы его отругать.

– …Ясно. Но все равно, нуу, лучше вернуться побыстрей. А то после работы в вольере есть хочется.

Как только Харуюки это произнес, его собственная пищеварительная система напомнила о себе явственным низкочастотным урчанием. Утай тихонько хихикнула и кивнула – хвостик волос закачался.

«UI> Это верно. Я вернусь и одна, вы, Арита-сан, тоже идите домой. На этом позвольте распрощаться».

Утай поклонилась, потом развернулась, колыхнув подолом юбочки, и зашагала на юг. Харуюки поспешно бросился следом.

– Нет, я провожу! Уже темно, и потом, если я отсюда пойду один, завтра Черноснежка-семпай будет просто дико зла…

Когда он это вывалил на Утай, девочка, не переставая идти, склонила голову чуть набок и ответила:

«UI> Тоже вполне возможно. В таком случае буду благодарна, если вы проводите меня до Омии».

После чего, подавшись чуть влево, зашагала рядом с Харуюки.