Условие прекрасного/beautiful condition
Шрифт:
– Вот это да, оказывается я, действительно, все воспринимала наоборот, хотя подозрения на это все- таки были. – Призналась я.
– А ты что подумала? – медленно, с наигранным волнением спросил он.
– Я думала, что ты хочешь меня проводить, чтобы загладить свою вину, а нет, мне так только показалось. – Я засмеялась, но вот Роба моя логистика совсем не рассмешила.
– Да, надо впредь выражаться точнее.
– который час? – я чувствовала, что хочу спать, но боялась его отпустить.
–
– Ну-у, - протянула обиженно я, - так не честно.
– Честность – понятие изменчивое. – Воспользовался он моей фразой.
– Ах ты. – Я снова пожурила Роба.
– Между прочем, нам с тобой, еще завтра весь день придется видеть косые взгляды, а мне еще и слышать мерзкие сплетни. – Засмеялся он, а мне так ничего и не понятно.
– Почему это?
– Потому что кроме Кармен и Али, никто не знает, что мы встречаемся. – Теперь он хохотал во весь голос, зная, что я не переношу обильного внимания к своей персоне.
– Черт! – прошептала я.
Мы долго смеялись, пока меня не начал сковывать сон.
– Если хочешь, я могу тебе спеть. – Неуверенно сказал он.
– Спрашиваешь? Конечно! – Его голос, самый красивый звук на свете!
Он начал петь мне незнакомую песню, но безумно красивую, кстати, в ней часто мелькало мое имя.
Когда он закончил, я прибывала в немом шоке от этих прекрасных мелодий.
– Тебе понравилось? – мягко спросил он.
– Очень! – как он может в себе сомневаться?!
– Я сам сочинил эту мелодию. Твоя колыбельная. – Сказал он.
– Прекрасно, спасибо, мне очень приятно. – Правда!
Я не устояла и притянула его к себе и страстно поцеловала. Перевалившись на него, я села и притянула его за собой. Не отрываясь от его губ, я гладила его тело, руки, спину, все до чего только могла дотянуться.
Он перевалил меня на кровать и оказался надо мной. С силой я притянула его к себе, не давая отвернуться от меня.
Он сел на кровати и потянул меня за собой, по-прежнему, целуя. Поцелуй из страстного, переходил в очень нежный и приятный. Мне так не хотелось отпускать его, хотя мое сердце практически выпрыгивало из груди.
Но вот он меня отпустил и, упав спиной на кровать, так чтобы я оказалась сверху него, сказал:
– Я люблю тебя, любил, и буду любить тебя вечно.
– И я люблю, любила, и буду любить тебя до скончания своих дней. – Вот такими клятвами мы обменялись, и я снова напала на него с поцелуем, с таким нежным.
Скоро я скатилась с него на кровать, задыхаясь от нехватки воздуха.
– Ты не представляешь, как давно я ждал тебя. – Я снова закуталась в его руки и сладко уснула,
Глава 14.
Поражение.
– Любимая, просыпайся. – Сладко замурлыкал Роберт мне на ухо.
– Ммм, - потянулась я и, перевернувшись к нему лицом, прижалась к его телу.
– Ты спала как ребенок, даже не просыпалась, хотя нет, один раз ты проснулась, ища меня, и сильно перепугалась не найдя.
– Ты уходил? – яростно сказала я.
– Нет, я просто лежал по другую сторону от тебя. – Засмеялся он.
Он был по-прежнему одет в свою вчерашнюю одежду.
– Спасибо, что ты не ушел! – Я хотела было поцеловать его, но вспомнила, что еще не почистила зубы.
– Сколько времени? – Если он разбудил меня раньше семи…
– Полседьмого. – Захохотал он.
– Тебе снился я, и, кстати, ты была прекрасна в свадебном платье. – Засмеялся он и скатился с кровати, сжимаясь в калачик от смеха.
– Как ты узнал? – Удивилась я, чувствуя, как мои щеки заливает румянец.
Он поднялся с пола и лег обратно на кровать. Широкая улыбка озарила его лицо.
– Ну, ведь никто мне не запрещал читать твои мысли. – Он снова залился смехом.
– Неужели мне снилась наша свадьба? – я была в шоке, мне хотелось бы посмотреть на Роберта в смокинге, да и на себя в свадебном платье.
– Да, а еще наша первая брачная ночь и наши дети. – Ну, все, теперь я полностью красная от ушей до кончиков пальцев.
Роберт смеялся звонким заливным смехом, а мне было как то не до смеха. Интересно, а как выглядели наши дети, а вот о брачной ночи мне даже, и думать не хотелось.
– У нас дочь или сын? – внезапно смех прекратился.
– Не скажу. – Он посерьезнел, а потом снова засмеялся.
– А ты что, ничего не помнишь? – в перерывах между приступами истерического смеха смог он спросить меня.
– Нет. – Грустно сказала я.
Он заметил, как я погрустнела, и перестал смеяться.
– Почему ты такая грустная? – он обнял меня за талию и притянул к себе.
Я на него обиделась. Если я ничего не помню, это не значит что надо хвастаться тем, что кто-то помнит.
Резко вырвавшись из его железных рук, я выбежала из комнаты и побежала в ванную.
Закрывшись на замок, я услышала сдавленный голос Роба:
– Ну, Любима-ая! – протянул он.
Ну, уж нет, сам дел натворил, вот пусть сам и расхлебывает.
Я, не спеша, чувствуя победу, приняла душ, помыла голову, высушилась феном, взяла чистое нижнее белье из шкафчика, почистила зубы, закуталась в полотенце и гордо вышла из ванной.