Условия договора
Шрифт:
Трехэтажный дом, в котором жила Таисия Афанасьева, был типично батумским - с мансардами, балюстрадами, наружными лестницами. Старушка занимала две небольшие комнаты и веранду на третьем этаже; окна выходили во двор. Когда мы с участковым и Телецким по узкой металлической лестнице поднялись на балюстраду, хозяйка гладила белье. Увидев нас, выпрямилась. Внешне Таисия Афанасьевна была примерно такой, как ее описал Котик. Сухая, с лицом, изрезанным морщинами, с выцветшими голубыми глазами, забранными назад седыми волосами.
Участковый улыбнулся:
– Здравствуйте, Таисия Афанасьевна.
– Не жалуюсь.
– Если оторвем минут на десять, ничего?
– Пожалуйста. Проходите в комнату.
В комнате, усевшись за стол, старушка внимательно изучила все показанные ей фотографии. Взяла фотографию Челидзе, кивнула головой:
– Тех не знаю. А это мой хороший знакомый - Сергей Петрович Убилава.
– Давно его знаете? - спросил я.
– Лет десять. Когда-то вместе работали в поликлинике.
Несовпадение! Сергеем Петровичем Убилавой Челидзе стал лишь три года назад.
Таисия Афанасьевна вздохнула:
– Я за него каждый день свечку должна ставить. Спаситель он мой.
– Спаситель?
– Ну да. Он же меня от смерти спас. Камни были в почках. Муки адовы, да и вообще - умирала уже. А он... Лекарство привез из-за границы. Ну и вот живу. Забыла про эти камни.
– Давно он вам помог? С камнями?
– Уж третий год пошел, как вылечилась.
– Простите, вы всегда знали этого человека как Сергея Петровича Убилаву?
Таисия Афанасьевна прищурилась:
– То есть как? А как я его еще должна знать?
– Ну мало ли...
– Что-то вы не то говорите, товарищ. - Вздохнула, разгладила руками скатерть. - Сергей Петрович. Как еще. Он мне сам сказал.
– И давно он это сказал?
– Что значит давно? Сказал и сказал. Я не помню, когда это было. Разве это важно? Ему знакомые звонят, по моему телефону. Спрашивают Сергея Петровича.
– По вашему телефону?
– Ну да. Мы с ним уговорились. Некоторым людям ему неудобно телефон давать, он меня попросил. Мне ж не трудно.
– Таисия Афанасьевна, может быть, расскажете, как вы познакомились с Сергеем Петровичем?
– Да очень просто. Я работала в поликлинике, в регистратуре. А он врачом одно время. Такой обходительный, вежливый человек. Всегда со мной здоровался, как ни увидит. Ну, а потом перешел он в плавсостав, они ж все переходят. А я на пенсию. Долго его не видела. Ну и умирать стала. От камней. И тут бог его послал. Встретились у поликлиники. Я его и не признала сначала, времени сколько прошло. Ну, а он: "Здравствуйте, Таисия Афанасьевна. Как дела, как живете?" Я все и рассказала. Он говорит: "Потерпите месяца два. Пока пройдите заново обследование. А я из рейса попробую вам привезти лекарство". И привез. Спас, можно сказать. Я уже после третьего приема облегчение почувствовала. А потом и вообще рассосало. С того света вернулась.
– Таисия Афанасьевна, давайте все-таки уточним: свое имя Сергей Петрович вам назвал после той встречи у поликлиники?
– Может, и той. Честное слово, не упомню. Да в чем дело-то? При чем тут все это?
– Таисия Афанасьевна, скажите, вы не выполняли никакой услуги для Сергея Петровича в Тбилиси?
Таисия Афанасьевна опять стала разглаживать на столе скатерть. Выпрямилась:
– Знала. Ох знала, что спросите. Выполняла. Только уж вы ничего плохого ему не делайте. Пожалуйста. Вещь-то эту он продавал для своей родственницы. Выручить ее хотел.
– Подождите, Таисия Афанасьевна. Какую вещь? - спросил Телецкий.
– Ну, драгоценность эту продавал. Перстень.
– Кто продавал? Сергей Петрович? Или вы по его просьбе?
– Я по его просьбе. Ему самому неудобно было.
– Где это было? - вступил в разговор я.
– Вы же сами сказали - в Тбилиси. В Тбилиси я его и продала, перстень этот. Прошлой осенью как раз.
– Кому? - спросил Телецкий.
– Да этим. Этим вот двум. - Отодвинула в сторону фотографии Гогунавы и Котика. - Не хотела сначала говорить. Подведу, думаю. Ну, а теперь, куда... если милиция.
– Как зовут этих людей, знаете? - поинтересовался я.
– Этого молодого - Котик, кажется. А постарше - Малхаз Теймуразович. По фамилии Гогунава.
– А кому вы продали перстень? Котику или Гогунаве?
– Гогунаве. Котик так... Вроде помощника у него.
– И сколько вам заплатил Гогунава за перстень?
– Сто тысяч рублей. Перстень-то старинный. С бриллиантом. Не думайте, я все сто тысяч Сергею Петровичу отдала. До рубля.
Сказав это, Таисия Афанасьевна посмотрела с некоторым смущением. По всем признакам было ясно: она говорит правду. Вот уж воистину - святая простота. И тем не менее, как сообщнице Челидзе, пусть и невольной, ей придется отвечать перед судом. Незнание закона не освобождает от ответственности за его нарушение. Что же касается Челидзе, он тонкий психолог. Эта старушка, понятия не имеющая, к каким страшным последствиям может привести ее помощь, стала идеальным "тайным коммутатором", с помощью которого он связывался со своими партнерами, успешно скрывая свое настоящее имя.
Я посмотрел на нашу собеседницу:
– Таисия Афанасьевна, то, что вы все чистосердечно рассказали, вам зачтется. И все же вы нарушили закон.
– Ой, милок, я ж ничего не знала...
– Может быть. Тем не менее, милиция вынуждена применить к вам меру пресечения - подписку о невыезде. Из Батуми вам пока выезжать нельзя. Договорились?
– Конечно, буду здесь. Здесь буду, в Батуми, куда я денусь, - согласно закивала Таисия Афанасьевна.
– Надеюсь, других совместных дел, кроме этого перстня, у вас с Сергеем Петровичем не было? Вы ничего больше не продавали по его просьбе?
– Нет, милок, что ты... Правда... - Таисия Афанасьевна замолчала, явно преследуемая сомнениями, потом махнула рукой: - Ладно, скажу, раз уж такое дело. На днях Сергей Петрович принес мне чемоданчик. Попросил подержать у себя немного. Ну, я оставила, почему же не оставить, раз человек просит.
– И где же сейчас этот чемоданчик? - спросил я.
– У меня в гардеробе, в ящике лежит.
– Может, покажете?
– Отчего не показать, вы же милиция...
– Только подождите, мы пригласим понятых. Такое есть правило.