Условно пригоден к службе
Шрифт:
Во всех администрациях Ведомства федерального имущества мы обращались прямо к начальнику и сразу показывали наши служебные удостоверения, выписанные на наши рабочие псевдонимы. Так и здесь. Мы вошли в очень по-спартански обставленный кабинет шефа. Я поздоровался с ним и протянул ему руку. Но он прошел мимо меня, чтобы рассмотреть наши удостоверения, которые Фредди, стоявший справа от меня, держал в руке. Потом он обошел нас, описав большую "восьмерку" и очень пристально на нас уставился. Я все еще держал руку протянутой, но
А смотрел он так, будто готов был нас прямо тут убить. Потому для меня показалось целой вечностью, пока он, наконец, вымолвил: – Зачем вы это сделали?
Фредди вопросительно покосился на меня и, показалось, засомневался в психическом здоровье начальника. – Ну, говорите же, – наступал он на нас, – зачем вы это сделали? Опустив уголки рта, я сам спросил его: – Что?! Пожалуйста, повторите, что вы сказали? Что мы сделали? Шеф бушевал: – Вы еще спрашиваете?! Вы, что ли не знаете, что! Вы подожгли мое учреждение!
Я взглянул на Фредди и спонтанно спросил: – Это ты сделал? Он покачал головой и замахал руками. Мы уже едва сдерживали смех. Что же тут происходит? – Вы еще и смеетесь надо мной! – злился начальник. – Кто это был? Этот? И он показал на Фредди. – Кто поджег мою администрацию Ведомства федерального имущества? Все наши заверения, что мы никакого отношения к пожару не имели, не помогали. Это было как в анекдоте, он не верил ни единому нашему слову. Человек был искренне глубоко убежден, что перед ним стоят поджигатели.
Через несколько минут разозлившийся начальник вышвырнул нас из своего временного пристанища. Только наше позднейшее расследование прояснило загадку. Несколькими днями раньше администрация Ведомства федерального имущества в Потсдаме стала жертвой пиромана. Тут же пошли слухи, что на самом деле за поджогом стояла Федеральная разведывательная службы. И как только этот слух распространился, мы заявились в кабинет начальника администрации. Для него этот факт показался новым доказательством этого абсурдного обвинения. Выходя из здания, Фредди сухо заметил: – Может быть, нам нужно еще подождать, пока придет Курт Феликс?
В результате, вместо документа, разрежающего допуск на объекты Западной группы, мы получили от потсдамского филиала Ведомства федерального имущества официальный запрет появляться в его стенах. Это решение после долгих проволочек было, правда, снова отменено вышестоящей инстанцией – управлением Ведомства федерального имущества в Котбусе. Но нам так никогда и не удалось наладить хорошие отношения с начальником потсдамской администрации. В любом случае, само слово "Потсдам" с того времени означало для нас что-то особенное. Тем не менее, я надеялся, что наш первый контакт с отделением военной контрразведки в Потсдаме пройдет несколько приятнее.
Сотрудничество с военной контрразведкой
Служба военной контрразведки МАД (Militaerischer Abwehrdienst, MAD) является аналогом гражданского Ведомства по охране конституции,
Потсдамское подразделение МАД дислоцировалось в казарме "Хафельланд". Сотрудник "Общества любителей национальных костюмов", как мы в БНД в шутку называли офицеров МАД из-за того, что они носят мундиры, встретил нас у поста на входе. Он провел нас в служебное здание. В кабинете начальника нас встретили подполковник Войяцки и его заместитель капитан Ендрицки. Войяцки сразу же весело нас поприветствовал: – Ага, вот и оба господина из "Южной фруктовой компании"! – Приятно познакомиться с кем-то из "Общества любителей национальных костюмов"! – пошутил я в ответ. Мы как бы обнюхали друг друга и скрылись в укрытии до того момента, когда узнаем друг о друге побольше.
Войяцки, родом из Верхнего Пфальца, быстро заметил франконский диалект моего партнера, а Ендрицки и меня объединял северонемецкий акцент. С помощью этого между нами быстро возникло чувство личной связи. Наш разговор за чаем и кофе продлился в конечном счете два часа. Здесь все было не так, как на Фёренвег. Войя, как его называли сотрудники, вскоре показал себя авторитетом, которому не нужно много слов. Да, собственно, и все это подразделение, судя по всему, работало не для шума и показухи. Лавка была маленькой, но милой.
Я не стал ходить вокруг да около, а сразу выложил обоим мои заботы. При этом я положил на стол документы. – Было бы здорово, если бы вы это посмотрели. В Пуллахе этому не нашлось применения.
Войя с интересом пролистал наши заметки и передал пару листков своему заместителю. При этом он указал на определенные пассажи в тексте. – Все агентурная информация? – спросил он. – Да, мы проводим это под нашим собственным обозначением "материал Зорбас". Одного взгляда шефа хватило, чтобы Ендрицки тут же исчез со словами: – Я уже знаю, сейчас принесу… Через минуту он вернулся с большой папкой-скоросшивателем.
Шеф подразделения МАД подошел к окну и долго смотрел вдаль. – Знаете, господа, я не хотел бы вас обижать. Но… И тут последовал подробный и точный анализ деятельности БНД, который выставлял нас в отнюдь не положительном свете. Войя приводил многочисленные примеры, подтверждавшие его высказывания, и при этом показывающие, что он хорошо знаком с нашими проблемами. Чтобы не навредить ему, я не буду тут приводить его мысли. Я могу только сказать, что я сейчас подписался бы под каждым его словом.