Условный разум
Шрифт:
Поистине — я оказался пресловутым сапожником без сапог. Молниев не заметил, что обидел меня. У фантастов, видимо, не принято обращать внимания на чувства других людей.
— Я, конечно, понимаю что вам, ученым, не следует до поры до времени привлекать к объяснению «пустышек» фантазии о параллельных мирах и новых измерениях, — сказал Молниев почти застенчиво. — Всегда нужно помнить о скальпеле Оккамы, и лишние сущности без надобности не привлекать. Но я — фантаст, мне можно почти все.
Внезапно мне в голову пришло красивое и простое объяснение существованию соединенных невидимой силой дисков. Может быть, со временем я расскажу Молниеву о том, как, обменявшись с ним несколькими
— Иногда без новых сущностей нельзя обойтись. Кстати, Оккама не был ученым. Если мы допускаем, что пространство многомерно и не ограничивается тремя измерениями, объяснить странные свойства «пустышек» очень легко. Для простоты рассмотрим двумерное пространство, существующее в привычном и понятном для нас трехмерном мире. Двумерные существа ничего не знают о третьем измерении. И не могут покинуть свой плоский мир. Мы находимся в таком же положении относительно четырехмерного мира. Сейчас нам важно понять, что двумерные существа с энтузиазмом ползают по своему плоскому миру и вполне довольны своим существованием. Для трехмерного существа их мир всего лишь листок бумаги. Давай возьмем листок и проткнем его десертной серебряной вилкой с двумя зубьями. Для плоских ученых два кружка серебра будут таинственным образом связаны друг с другом. Перемещая один из них, плоские ученые будут перемещать другой, при этом они не смогут установить никакой физической связи между ними. Как и мы не можем это сделать с изучаемыми нами дисками «пустышек».
— Красиво, — признал Молниев.
— Это самое простое объяснение, которое можно придумать. Даже Оккам не подкопается.
— Надо будет записать, — сказал Молниев. — Иначе не запомню.
— Мне рассказывали, что фантасты любят сочинять всякие истории с пространствами с числом измерений большим трех.
— Это очень плодотворная идея. Позволяет оторваться от изображения привычного мира. Фантастов привлекают идеи, нарушающие школьную физику, и позволяющие упрощать построение сюжета. Например, мгновенное перемещение обеспечивает нуль-транспортировка. А она возможна, если удается «выйти» в подпространство или в пространство с большей размерностью.
— Нуль-транспортировка. Это я запомню. Знаешь ли, «черные брызги» намекают на что-то подобное.
— Рад, что смог помочь, — сказал Молниев.
— Спасибо. Обязательно воспользуюсь, — ответил я.
Первую неделю в Хармонте я провел в своем кабинете за чтением свежих номеров «Бюллетеня Института внеземных культур». Это было по-настоящему сказочное время полнейшей свободы. Я мог заниматься чем угодно. Например, если бы захотел, то мог весь день играть в компьютерные игры или читать фантастические книги. И никому не было до этого дела. И я бы так и поступал, однако изучать материалы исследований «хартмонского феномена» мне было интереснее. К нам, в Центр, поступали далеко на все тома «Бюллетеня ИВК». И теперь я получил возможность основательно пополнить свои знания. Не могу сказать, что я пропустил что-то важное. С теориями по-прежнему было плоховато, но мне сначала хотелось разобраться с тем, как в Институте собираются раскрыть тайну Посещения? Какие темы сотрудники считают приоритетными. Для этого достаточно было внимательно прочитать заголовки опубликованных в бюллетене статей. Наверняка, должны быть и закрытые отчеты с грифом «для служебного пользования» или «совершенно секретно», но, понятно, к ним я получу доступ не сразу, только когда заслужу особое отношение, и Пильман сочтет меня достойным.
Впрочем, я считал, что общее представление
Я не выдержал и рассмеялся. Это действительно было очень смешно. Неужели я и в самом деле веду себя как «романтический ученый», и Алмазов прав, когда обвинял меня в подобном непрактичном подходе к научному ремеслу. Может быть, может быть.
По крайней мере, теперь я представлял, как следует организовать дальнейшую работу: начну с хорошей идеи о многомерной природе «пустышек», и буду потихоньку добавлять к этой основе результаты исследований других ученых. А это значит, что без правдоподобной теории пространства и времени обойтись я не смогу. Удачно получилось. Хорошо, что пригодятся мои старые теоретические наработки.
И вот первая рабочая неделя в Хармонте закончилась. Мне было любопытно узнать, как развлекаются обитатели Хармонта. Естественно, вечером я отправился в ресторан «Боржч», как рекомендовал доктор Пильман. На других посмотреть и себя показать.
Наверное, я выбрал неудачное время, поскольку в зале собрались не слишком приятные на вид люди, они без остановки пили виски и довольно громко выясняли отношения на повышенных тонах. Хорошо, что до драки дело не доходило. Я устроился в уголке, заказал форель и бокал белого вина.
Шум не мешал мне думать. Скорее наоборот, было приятно находиться среди обычных людей. Пусть чужих, шумных и потенциально опасных, но живых. После недели напряженной работы с научными текстами в душном кабинете оказаться среди далеких от науки местных жителей было поистине сказочным подарком и лучшим отдыхом.
Я вслушивался в многоголосый ресторанный шум и понимал только отдельные выкрики, что правильно, поскольку не мне они предназначались.
Знакомых сотрудников Института я не заметил, поэтому удивился, когда ко мне подошел человек и вежливо поздоровался.
— Мистер Панов? Разрешите представиться. Джеймс Каттерфилд, врач. Наши ребята иногда называют меня мясником, но тут бы я поспорил, конечности я ампутирую не часто. Только когда в этом есть необходимость.
Я кивнул, хотя понял только то, что человека зовут Джеймсом, и он врач.
— Рад познакомиться с вами лично, — продолжал Каттерфилд. — до сих пор был знаком только с вашими публикациями. Ну и много интересного о вас рассказывал мой хозяин.
— Хозяин? Кто обо мне может знать в Америке? Доктор Пильман?
Врач от неожиданности рассмеялся.
— Неужели вы забыли о Питере Мозесе? Странно. Обычно, люди, с которыми он встречался, запоминают его надолго. Легче забыть о докторе Пильмане.
— Да. Я встречался с мистером Мозесом в Чучемле. Никогда бы не подумал, что он помнит обо мне.
— Да. Это большая загадка. Вообще-то, хозяин наукой не интересуется. А вы, насколько понял, познакомившись с вашим досье, ничем кроме научной работы в своей жизни не занимались.