Усмиритель душ

Priest P?

— В чём дело? — нахмурился Юньлань.

— Пока не знаю. Слуга доставил мне письмо из преисподней. Чёрные облака недалеко от Тридцати Трёх Небес: боюсь, дело важное. Нужно торопиться, — объяснил Шэнь Вэй и устало потёр переносицу.

— Чёрные облака? — непонимающе спросил Юньлань.

— Обычные облака до Тридцати Трёх Небес не долетают, — сказал Шэнь Вэй, приняв его вопрос

за незнание. — Только пурпурные, благоприятные облака с востока. Чёрные тучи — это дурной знак.

— Давненько они не появлялись, — задумчиво протянул Да Цин, лизнув лапу. — В последний раз это было… Дай подумать. Восемьсот лет назад?

— В чём было дело? — тут же спросил Юньлань.

— А я почём знаю? — фыркнул Да Цин.

Шэнь Вэй молчал, избегая смотреть Юньланю в глаза. А тот успел к тому моменту стать настоящим экспертом в чтении чужих эмоций — особенно если их толком не умели скрывать.

— Это всё Призрачная Маска? — выдохнул он, подчиняясь внезапной догадке. — В прошлый раз тоже он был виноват? Кто он такой, и откуда у него такое могущество?

— Призрачная Маска? — удивлённо переспросил Да Цин. — Это ещё кто?

Последний отблеск заката исчез, а с ним ушла и теплота с лица Шэнь Вэя.

Видеть его таким было невыносимо. Юньлань предупреждающе зыркнул на Да Цина и заставил себя расслабиться и перестать задавать вопросы.

— Иди. И будь осторожен. Я буду ждать тебя. Возвращайся скорее.

В присутствии Да Цина Шэнь Вэй не стал ничего отвечать, только окинул Юньланя долгим взглядом и беззвучно обратился облачком чёрного дыма.

Чжао Юньлань вышел на балкон и посмотрел вдаль: небо над головой медленно выгорало из алого в тусклый серый.

Да Цин запрыгнул на подоконник и озабоченно спросил:

— Ты ведь знаешь, кто он такой?

Юньлань кивнул и зажёг сигарету.

— Тогда о чём ты переживаешь? — Да Цин любопытно склонил голову к плечу.

— О многом. — Юньлань выдохнул дымное колечко и прищурился. — Моя очередь задавать вопросы. Скажи мне, Да Цин, почему я не могу найти ни единого упоминания об одном человеке, сколько бы я ни копал?

— О ком?

Помедлив, Юньлань ответил:

— О Куньлуне.

Да Цин открыл было рот, но сразу закрыл его, прошёлся вдоль подоконника взад и вперёд и снова уселся перед Юньланем.

— Чем люди отличаются от растений и животных? Врождённым интеллектом. Нам требуется очень большая удача, чтобы ступить на путь заклинательства, и очень много опыта, чтобы начать немного понимать людей. Владыка Куньлунь жил в незапамятные времена. И уже тогда он обладал божественной силой. А в какой-то момент, не меньше пяти тысяч лет назад, он исчез. И да, я тогда уже жил на этом свете, но был, к сожалению, неразумным котёнком. Ты разве помнишь, что с тобой было в младенчестве? По правде говоря, пока он меня не покинул, в этой жизни меня не заботило ничего, кроме сна и еды. А ты переоцениваешь уровень моего развития.

Юньлань нетерпеливо поджёг новую сигарету.

— Если бы я знал, то не стал бы тебе лгать, — тихо сказал Да Цин. — Мы отличаемся от людей: мы глупы, и даже тысячелетия совершенствования не приносят нам абсолютных знаний. Я знаю, что у меня есть хозяин. Ты мой хозяин, и больше мне ничего не требуется.

Юньлань стряхнул с сигареты пепел и сказал:

— Я видел портрет Куньлуня.

Да Цин поднял глаза и всё прочёл по его лицу.

— Котенок… — Юньлань задумчиво выдохнул ещё одно кольцо дыма. — Сколько лет ты был котёнком? Что помешало тебе вырасти, как обычно?

Гора Куньлунь была местом рождения множества разнообразных богов — и в той же мере она, вечно укутанная снежным одеялом, была местом упокоения. Там растёт один древний цветок: лет ему больше, чем этому миру, но он до сих пор остаётся тонким стеблем, а его бесчисленные кольца роста хранят воспоминания бесконечных прошедших лет.

Да Цина понемногу охватывало беспокойство: с тех самых пор, как Юньлань упомянул владыку Куньлуня, ему казалось, что чья-то невидимая рука неуклонно толкает его вперёд — к предрешённому исходу.

Как и много лет назад, когда Паньгу покончил с хаосом, когда Гун-гун разгромил гору Бучжоу, когда Цижэнь волновался о том, что небо обрушится на землю, когда Ююань оставил Куа-фу, а Хоуту растворился в глубинах преисподней…

Мурашки охватили Да Цина с головы до хвоста, и вся его шерсть встала дыбом.

Всё проходит, пройдёт и это: за последние пять тысяч лет число рождённых и погибших божеств невозможно было сосчитать. Как и люди, для мира они были несущественны: всего лишь крошечные муравьишки. Никому из них не суждено было удержаться на вершине.

Правда ли Паньгу удалось победить хаос? Или этот хаос всего лишь принял иную форму?