Усмиритель душ
Шрифт:
— Живые! — хрипло ухнул он, словно ночная сова. — Здесь живые души!
Эти вопли плеснули воды в кипящее масло: море призраков заволновалось, зашипело и закричало. Юньлань выстрелил, не промедлив и мгновения — пуля раздробила твари череп, и скоро от двуликого существа, охваченного огнём, не осталось ничего, кроме горстки пепла.
Однако толпа духов, объятых жадностью, успела окружить их со всех сторон: словно
Здравомыслие здесь было не в почёте.
Выругавшись, Юньлань застрелил ближайшую тварь, и та с истеричным визгом свалилась на землю. Остальных это, однако, нисколько не испугало: они даже не взглянули на своего почившего товарища. Взволнованные присутствием живых, голодные духи позабыли о страхе и голосе разума: пустовавшая прежде улица теперь полнилась призрачными телами. Всё больше и больше духов, лезущих из каждой щели, окружали людей и кота.
Чжао Юньлань пришёл сюда на разведку и не готовился к драке, и очень скоро у него закончились пули.
Чжу Хун обернулась огромной змеёй, проглатывая пятерых нападавших за раз, но этого было мало: они липли к ней, цеплялись за шкуру и пытались прогрызть её твёрдую чешую. Встряхнувшись, Чжу Хун сбросила их с себя: её хвост толщиной не уступал туловищу взрослого мужчины, и от удара им духи разлетались в стороны, словно кегли. Тех, кто посмел запустить зубы в её чешую, Чжу Хун подбрасывала в воздух и стискивала, пока от обидчиков не оставался влажный комок плоти.
Но их было слишком много. Как говорится, легко ускользнуть от внимания королей преисподней, но от их армии призраков — невозможно.
Словно мушки в тропическом лесу, они лезли и лезли, торопясь насытиться жизнью и кровью, высосать их до последней капли.
На Чжу Хун набросилось сразу пол дюжины, и стоило ей сбросить одного, как его место занимал кто-то другой, а один даже забрался ей на грудь — недалеко от сердца — и длинными когтями безжалостно выдрал одну из чешуек.
В тот же миг ему между глаз вонзилось лезвия кинжала, разрубив его голову пополам.
Но даже корчась в предсмертных муках, призрак всё равно норовил слизать собственную свежую кровь.
Чжао Юньлань поднял свой кинжал: от его спокойствия не осталось и следа.
— Им вообще нужно что-нибудь, кроме жратвы? — прорычал он и потянул Чжу Хун за кончик хвоста. — Уменьшайся, живо!
С каждым вздохом его кинжал рассекал воздух, отрезая головы тем, кто посмел подобраться поближе. Отскочив в
Должно быть, он следовал принципу: пусть летят головы и льётся кровь, но на моей одежде не должно остаться ни пятнышка.
К сожалению, Чжу Хун прекрасно поняла, чем эта куртка для него так ценна, и сердце её сжалось от досады.
Следуя приказу, она обратилась крошечной змейкой толщиной с палец, заползла Юньланю в рукав и обернулась вокруг его пояса. Юньлань присел, чтобы подхватить на руки Да Цина, который превратился в клубок чёрной шерсти, и швырнул перед собой талисман, а затем неохотно щёлкнул зажигалкой, поджигая остатки пламени Самадхи.
Потусторонний ветер и жаркое пламя мгновенно сплелись вместе, драконовым огнём выжигая улицу, и небо над призрачным городом наполнилось визгом и воплями агонии.
— Та девчонка обещала мне скорую смерть, — прошипел Юньлань, потирая ладонь, на которой один из призраков оставил пару кровавых царапин, — но не уточнила, насколько скорую! Издевается она, что ли?
Медлить дальше было нельзя, и Юньлань, прикрывшись от огня, побежал в сторону выхода.
Только чтобы обнаружить, что ворота наружу заперты. Чжао Юньлань обернулся: обезумевшие духи уже рвали пламя Самадхи на части, взмывая в небеса, словно бескрылые птицы, и поднимаясь выше и выше, пока их не разрывало на части. И даже это не заставило орду призраков растерять аппетит.
Словно мотыльки, они волна за волной летели навстречу пламени, и этот неослабевающий напор растоптал даже огненного дракона.
Да Цин вцепился когтями Юньланю в плечо:
— И что нам теперь делать?!
— Прорываться, — рявкнул Юньлань, — что же ещё?
С этими словами он вытащил телефон и, развернувшись, щёлкнул несколько селфи на фоне приближающейся воющей голодной орды.
— Поставлю на аватарку, — хмыкнул он, и место телефона в его руке живо занял кнут Хранителя.
— Совсем свихнулся? — взвизгнул Да Цин. — Как тебе ума хватило фотографироваться? Для тебя, дурака, всё шуточки, а мы, между прочим, тут на краю гибели!
— Чего разорался? — поморщился Юньлань, отпихивая его от своего уха. — Подумаешь, небольшая драка. От меня вообще жена сбежала, а я, между прочим, не жалуюсь!