Усмиритель душ
Шрифт:
А затем он увидел проблеск света.
Совсем крохотный, слабее светлячка, даже этот свет опалил его привыкшие к кромешной темноте глаза. Юньлань прищурился и медленно поплыл к этому отблеску.
Оказалось, что его источником было огромное дерево, ветви которого прорастали дальше, чем можно было постичь — и не меньше ста метров в диаметре ствола. Оно было мертво: ни одного листочка не было видно на иссохшихся скрученных
Неужели это тоже было Древо Добродетели?
Спустившись ещё на добрую тысячу метров, Юньлань, наконец, увидел бугрящиеся на земле корни. Коснушись земли после погружения, Юньлань с трудом устоял на ногах. Обойдя дерево вокруг, он обнаружил простой каменный указатель: в тусклом свете, исходящем от древнего древа, можно было с трудом прочесть, что на нём написано.
«Небо и Земля. Призрачный город. Нечистые земли.»
Юньлань никогда раньше не видел этого языка, но мгновенно понял, что значат эти слова.
— Нюйва… — Сам того не заметив, он тихо выдохнул её имя.
Его голос разнёсся в воде отчётливой дрожью, словно порывистый вздох, и вдалеке взвился маленький ураган всколыхнувшейся со дна энергии зла. Юньлань не обратил на неё внимания и, не думая, прикоснулся кончиками пальцев к краю каменной плиты.
Голову пронзила боль, залив всё вокруг белизной, и Юньлань вдруг как будто снова ослеп — но вместо толщи воды его взгляд теперь проникал сквозь пространство и время.
Пока он не увидел женщину с хвостом змеи.
Он знал её всю жизнь, словно маму или сестру: красивую, с длинными волосами, спадающими до самой земли.
— Куньлунь, — произнёс знакомый голос, — что, если Шэнь-нун был не прав? Что, если мы все были не правы?
Шэнь-нун был не прав? В чём?
— Но пути назад нет, — прошептал тот же голос.
Погодите-ка!
Нюйве на глаза навернулись слёзы, и она, взглянув на Юньланя с бесконечной нежностью, раскрыла для него объятия. Юньлань потянулся к ней, но прежде, чем успел прикоснуться, её фигура дрогнула и разбилась тысячей осколков, оставив позади себя только сосущую пустоту.
Юньлань хотел что-то сказать, но изо рта не вырвалось ни звука.
Время сдвинулось вперёд.
Охраняя тёмное зево прохода за Великой Печатью, он сидел, облокотившись на гладкую каменную плиту. Заняться ему было нечем, и потому день за днём он наблюдал за тем, как шевелятся ветви Древа Добродетели.
А затем рядом с ним начал ошиваться красивый мальчишка: словно маленький хвостик, он вечно был где-то рядом.
Сначала владыка Куньлунь не обращал на него внимания, но в какой-то момент не выдержал:
— Мы уже в твоём мире, чего тебе ещё нужно?
— Ты мне нравишься, — просто ответил юноша.
Куньлуня вечно распекали за его грубость и плохие манеры, а теперь ему, наконец, представился случай назвать грубым кого-то другого.
— Грубиян, — довольно протянул он, даже не пытаясь по-настоящему рассердиться.
Юный Король Призраков уставился на него в изумлении. Никакой грубости он в своих словах не заметил.
К тому времени Куньлунь уже много лет охранял Великую Печать, и его уже очень давно одолевала невыносимая скука.
— Что тебе во мне нравится? — любопытно спросил он.
— Ты красив, — выпалил юноша, и не думая скрывать свои чувства: они отражались на его подвижном лице, что было словно раскрытая книга. — Мне бы хотелось тебя обнять.
Владыка Куньлунь окинул смелого Короля Призраков быстрым взглядом: предложение его нисколько не обидело — скорее даже заинтересовало.
— Вот, значит, как ты за мной ухаживаешь? — хмыкнул он, желая поддразнить мальчишку. — Ты ещё не заслужил моего уважения.
Юный Король снова растерялся, не зная, что именно сделал не так, и покаянно опустил голову.
— Иди сюда, — с улыбкой подозвал его Куньлунь. — Так и быть, малыш, я кое-чему тебя научу.
Примечание к части [1] Название взято из цитаты Мэн-цзы: “Уважай всех стариков, как своих родителей, и всех детей, как своих детей”.
– https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D1%8D%D0%BD-%D1%86%D0%B7%D1%8B
[2] Китайская традиция ходить в новый год в храм, чтобы помолиться и попросить богов об исполнении желаний и хорошем годе.