Усмиритель душ
Шрифт:
Юньлань молча затолкал в рот последнюю булочку — аппетит он окончательно растерял — и вытащил из-под стола стопку блокнотов. Удивительно, но к ведению дел этот человек относился крайне внимательно: каждый лист был разделён на три колонки, а над ними красовались цветные стикеры с надписями — «срочное», «важное» и «выполнено».
Третья колонка была абсолютно пуста: очевидно, шеф Чжао в последнее время оказался завален работой, и ни одна из его проблем не могла пройти мимо категории «важное».
Почерк у Юньланя был хуже, чем у врача, подвешенного
Разыскав ручку, Юньлань поставил галочку напротив имени Шэнь Вэя, а затем добавил новую запись в ту же графу: «как можно скорее разыскать Линь Цзина».
— Линь Цзин — потомок древнего буддистского клана, — пояснил он, не отрываясь от бумаги. — Такой родословной ни у одного из моих подчинённых не найти. Правда, он такой страшный, что его селфи можно использовать в качестве талисманов для отпугивания злых духов. Линь Цзин прекрасно умеет притворяться испуганным и никогда нарочно не мутит воду, и я отправил его расследовать обычное дело о похищении жизненной силы — что случается у нас седьмого числа практически каждого месяца. Я это к чему: по-хорошему, Линь Цзин — последний человек, о котором я бы стал волноваться. — Юньлань постучал пальцами по столу. — Нужно во всём разобраться. Ты со мной?
Шэнь Вэй как раз пытался понять, чем сотрудники спецотдела занимались в отсутствие шефа. Выслушав Юньланя, он снова взглянул на галочку напротив своего имени и улыбнулся: ему было плевать даже на жуткий почерк.
— Похищение жизненной силы?
— Вот, прочти, — Юньлань открыл на телефоне письмо Ван Чжэн и протянул Шэнь Вэю. — Линь Цзин должен был расследовать это дело.
Шэнь Вэй, как человек старой закалки, никогда до того не держал в руках смартфон: прочитав отчёт Ван Чжэн, он захотел поближе рассмотреть приложенную к нему фотографию, но не справился с сенсорным экраном.
Обернувшись к Юньланю, который допивал молоко, он попросил:
— Опусти голову на минутку, не смотри.
А затем он провёл над экраном ладонью, словно вытягивая что-то из воздуха, и фотография жертвы зависла перед ним, словно потрясающего качества голограмма. С первого взгляда можно было подумать, что мертвец с раздувшимся фиолетовым лицом действительно лежит прямо на обеденном столе.
Юньлань, разумеется, вскинул голову раньше, чем было велено, и поплатился за это: поперхнулся остатками молока и, отчаянно закашлявшись, едва не забрызгал всё вокруг.
Образчик старомодных привычек одержал несомненную победу над современными технологиями.
Внимательно изучив тело, Шэнь Вэй приблизил картинку, чтобы заглянуть ему в глаза. Сам воздух вокруг него превратился в сенсорный экран, послушный любому его движению.
— Этот человек умер не из-за того, что похитил чью-то жизненную силу, — заявил Шэнь Вэй, указывая на мёртвые глаза. — Взгляни.
— Я же только что поел, — жалобно заскулил Юньлань, держась за живот,
Юньлань схватил Шэнь Вэя за руку:
— Можешь ещё увеличить?
— Это просто картинка, — покачал головой Шэнь Вэй. — Если увеличить, она потеряет чёткость.
— Ну и ладно, — отмахнулся Юньлань, утирая лицо салфеткой, и быстро набросал на свободном листе в блокноте увиденную фигуру. — Всё равно ты справился лучше дрянного технического специалиста, подрабатывающего у нас на полставки.
— О ком именно ты говоришь? — небрежно поинтересовался Шэнь Вэй.
— О Чжу Хун.
Ножки стола со скрежетом проехались по полу.
Чжао Юньлань, голым загривком ощутив чужой острый взгляд, притворился, что ничего не понял: лениво растянулся на стуле, обводя контуры своего рисунка шариковой ручкой, и втайне от Шэнь Вэя счастливо улыбнулся.
— В преступных кругах раньше ходили слухи, что мертвеца обязательно нужно лишить глаз, иначе полиция обнаружит там отражение последнего человека, которого видела несчастная жертва, — протянул он, как ни в чём не бывало. — Но даже милый козлик [1] понял бы, что это полная чушь: иначе полицейские только и занимались бы тем, что учились бы тонкостям офтальмологии. Но доля истины есть в любой шутке, а тем более — в народной присказке. Что из себя представляет отражение в глазах жертвы?
Шэнь Вэй промолчал.
— Что скажешь? — слегка подтолкнул его Юньлань, лукаво улыбаясь.
По мрачному лицу Шэнь Вэя с лёгкостью можно было прочесть, как сильно ему не понравилось упоминание Чжу Хун в этом разговоре. Помолчав ещё несколько секунд, он прохладно произнёс:
— Отпечаток души. Глаза тех, кого забрали вовремя, пусты и чисты. Но если кто-то оборвал чужую жизнь раньше положенного срока, то отражение преступника останется призрачной тенью в глазах его жертвы.
— И кто, тебе кажется, это сделал?
Шэнь Вэй отвёл глаза и тихо сказал:
— Откуда мне знать?
— В чём дело? Ты чем-то расстроен? Ревнуешь? — безжалостно спросил Юньлань, широко улыбаясь. — Мне нравится, когда меня ревнуют. Детка, взгляни на меня.
Шэнь Вэй лишился дара речи.
— Нет уж, дорогой, это раньше тебе удавалось притворяться возвышенным мистером Совершенство и скрывать от меня свои чувства. Теперь мне от одного взгляда становится тошно, перестань притворяться, — пожурил его Юньлань и небрежно подсунул свой рисунок в папку с бумагами. — Давай, мистер Совершенство, у моего компа стоит сканер. Отправим нашу находку в офис, пусть разузнают, что к чему, до моего приезда.