Уснуть и только
Шрифт:
– Она мне понадобится, – мрачно заметил Николас Грей, – поскольку я поклялся, что схвачу его в течение этого года – или погибну. – Он выпрямился. – Мне пора. Я и так уже сказал слишком много. Мисс Тревор, я надеюсь, что вы сохраните в тайне вес услышанное.
– Можете на меня положиться.
– Благодарю вас.
Он взял свои вещи и направился к двери, обернувшись, чтобы еще раз улыбнуться ей. К своему величайшему удивлению, Генриетта заметила среди его багажа лютню – довольно неподходящий, по ее мнению, предмет для офицера полиции.
Глава
Весенняя ночь. Приятный легкий бриз стремительно несет по небу светлые облака. Тишина, но вот раздался слабый свист, а вслед за ним чей-то хриплый смех. На тайной тропке, ведущей из Коггин-Милл, обозначились две фигуры. Кит и Эдвард Джарвисы сошли с потайной тропинки и совершенно спокойно направились к проезжему тракту.
Эдвард отвязал от дерева коня и сел на него, в то время как Кит пешком направился к трем близлежащим домикам, стоявшим на повороте ведущей к мосту Пенни-Бридж дороги. Улыбаясь, он постучал в дверь того, что был посередине. Ему открыла Лиззи Пирс со свечой в руке. Увидев ее перепуганное лицо, Кит расхохотался.
– Привет, Лиззи. Как поживаешь, старая ведьма?
– Кит! – дрожа, ответила та. – Не ожидала увидеть тебя здесь.
– Не сомневаюсь, что не ожидала, – ухмыльнулся он. – Могу я хотя бы войти?
Лиззи неохотно отступила, пропуская его внутрь. Кит направился прямиком к очагу и протянул руки к огню.
– Для конца апреля еще довольно холодно.
– Да, пожалуй. Ты не останешься выпить эля?
– Я останусь гораздо дольше. Мне кажется, у тебя есть, что мне рассказать, Лиззи.
Побледнев, женщина слабо запротестовала.
– Что ты, Кит, о чем мне тебе рассказывать?
– В самом деле, о чем? – Он бросил на нее презрительный взгляд. – Мне говорили, что Эмми вернулась.
Лиззи замялась, не зная, что лучше: сказать правду или притвориться несведущей. Наконец она решилась:
– Да, Эмми приехала меня навестить.
– Навестить? А я слышал, что она вернулась насовсем, да еще с каким-то франтом. С мужчиной, который выглядит как джентльмен и тоже живет здесь. Так что, Лиззи, теперь занимаешься укрывательством преступников?
Но женщина уже успела овладеть собой.
– Кто ты такой, чтобы задавать эдакие вопросы, Кит Джарвис? Если перечислить всех, кто давал тебе убежище и в чьих винных погребах ты хранил свое добро, тогда половину Мэйфилда можно будет назвать укрывателями.
Он примирительно усмехнулся.
– Ну, не сердись. Я просто пошутил. Ты ведь знаешь, почему разладилось у нас с Эмми.
– Знаю, что она обнаружила в твоей постели лондонскую шлюху и после этого ушла от тебя.
– Просто это была еще одна женщина, вот и все. Эмми – другое дело, к ней у меня были чувства. Могу даже сказать, со временем я собирался на ней жениться.
Атмосфера разрядилась, и теперь они сидели возле очага, добродушно улыбаясь друг другу.
– Так кто ее новый любовник? Как его зовут?
Лиззи снова насторожилась.
– Зачем тебе это знать?
– Потому что он бельмо у меня
– Но тебе нет от него никакого вреда. У вас разные интересы.
– Но он привлекает внимание к Мэйфилду.
Лиззи ехидно засмеялась.
– Мэйфилд и так давно уже в центре внимания. Больше просто не бывает. Какова же истинная причина, Кит? Ты что, ревнуешь?
Кит выглядел слегка смущенным.
– Если честно, немного ревную. Я не потерплю посягательств на свое лидерство.
Наступило вполне дружелюбное молчание, во время которого оба слушали бесконечную песню огня, потрескивание поленьев, шипение закопченного чайника и смотрели на яркие языки пламени. Кит, следуя очевидному течению своих мыслей, спросил:
– У тебя достаточно чая?
– Не откажусь, если добавишь.
– Ты его получишь. Что-нибудь еще?
– Я мало что могу себе позволить.
Кит наклонился, опершись локтями о колени, и устало потер ладонями лицо.
– Значит, это будет подарок. Скорее всего, кружево, может, что-нибудь еще. Если ты сообщишь мне кое-что.
– Имя джентльмена, приятеля Эмми, я полагаю.
– Точно. Кто же он?
– Джейкоб, – медленно ответила Лиззи, внезапно решившись на предательство. – Джейкоб Чаллис из Норфолка.
Оставив Кита в Коггин-Милл, Эдвард быстро поскакал по восточному склону к деревне, проехав мимо старого, похожего на накренившийся корабль, дома, одного из тех, где они в потайном подвале хранили свой товар. Но сегодня Эдвард не стал туда заезжать, а вместо этого продолжил подъем по крутому склону, как обычно, устремим глаза в направлении дворца.
Он любил это место и это здание, любил его ласкающие взгляд очертания и славную историю. Больше всего на свете Эдварду нравилось копаться в его прошлом, сравнивать его бывших владельцев – архиепископов, сильных и слабых, благочестивых праведников и лицемерных заговорщиков, а также мирян – сэра Томаса Грэхема, вельмож королевы Елизаветы, сэра Генриха Невилля, сэра Томаса Мэя и его незаурядного сына Тома, поэта и историка, который, лишившись благоволения короля Карла I, перешел на сторону парламента.
Эдвард думал об одинокой и глупой смерти Тома, так и оставшегося холостяком. Рассказывали, что из очаровательного стройного юноши он превратился в грузного мужчину средних лет, и однажды, отправившись в постель в добром здравии, наутро был найден мертвым. По всей вероятности, Том слишком туго завязал ленты своего ночного колпака вокруг толстых щек и шеи, что и привело к трагическому и нелепому исходу.
Эдвард всегда удивлялся, чем же его так притягивает эта трагикомическая, давно принадлежащая истории, личность. Может быть, потому, что у них есть что-то общее. Дело в том, что Эдварда, который скорее бы умер, чем признался в этом кому-либо, а особенно Киту, всегда тянуло к красивым юношам. Миновав Миддл-Хаус, гостиницу «Звезда» и множество маленьких домишек, тесной толпой окруживших церковь, Эдвард наконец подъехал к «Королевскому дубу» и, привязав коня, вошел внутрь.