Успеть. Поэма о живых душах
Шрифт:
Она рано начала мечтать о семье и, осматриваясь, выбрала себе будущим мужем Сергея, с которым училась с первого класса и которого знала как очень рассудительного, доброго мальчика, иногда немного вспыльчивого, не отличника, у него и родители хорошие, тоже работали на консервной фабрике, там половина поселка работала и работает, и тоже сейчас уже умерли. С восьмого класса они с Сергеем начали дружить, в девятом несколько раз целовались, в десятом он попробовал зайти дальше, Светлана не позволила. Потом Сергей ушел в армию, а когда вернулся, они поженились. Сергей устроился работать на все ту же консервную фабрику, а Светлана родила одну дочь и почти сразу же вторую. Начались тяжелые времена, фабрика наполовину сократила количество рабочих,
Но Светлана обнаружила в себе тягу к земле, возник план: создать ферму. Выращивать преимущественно свиней — ей рассказывали, что это дело быстрое и доходное, а реализовывать не самим, потому что хлопотно и опасно, а через оптовиков. Продали с Сергеем свой дом в городе, купили дом в деревне Макеевке, взяли кредит, построили свинарник, родители живы еще тогда были, помогали, как могли, но однажды ночью свинарник загорелся. И сгорел весь вместе с животными. Обидно: полгода потратила Светлана, чтобы подружиться с макеевцами, и они показались ей приветливыми, душевными, особенно если угостить водочкой. И вот — они же и сожгли, больше некому. Через два дня, в местном магазине, в присутствии нескольких женщин-макеевок, Светлана пожаловалась продавщице, что не ожидала такого отношения. Одна из женщин услышала и сказала с неожиданной злостью: «А тебя сюда никто не звал!»
Разочаровавшись в фермерстве, Светлана придумала необычный бизнес: делать могильные памятники — стелы и плиты. Необычный только на первый взгляд, под ним было два серьезных основания. Первое: возле Макеевки располагалось городское кладбище, свозили туда усопших и с окрестных деревень, самое большое и престижное кладбище, там даже начальство и авторитетных бандитов хоронили. Второе: Сергей с детства увлекался выпиливанием по дереву и резьбой по камню, а также гравировкой, ездил даже поступать в Саратовское художественное училище, имеющее славную репутацию, не поступил, но продолжал любительски заниматься выпиливанием и резьбой — в свободное время. Вот его талант и пригодился. А вырастающие дочери мастерили венки; Сергей купил подержанный станок для витья проволоки, производительность сразу выросла. Дело пошло, пошли заказчики, появились кое-какие деньги, но тут же, само собой, пошли и инспекции, и милиция, и представители разных контрольных органов, и, главное, люди из кладбищенской мафии, которые потребовали или свернуть лавочку, или работать на них. Что поделать, начали работать на них.
Но кладбище закрыли вследствие переполненности, открыли новое, ближе к городу, которое тут же стало считаться самым козырным, даже несколько могил начальников и бандитов перенесли туда с макеевского погоста вместе с массивными памятниками. Конечно, на прежнее кладбище продолжали подселять умерших, выгадывая места рядом с родственниками, как у нас это принято — жену к мужу, сына к матери, дочь к отцу, но масштаб был уже не тот.
Дочери к той поре уехали учиться и работать в Рязань, вышли замуж, криминальные составляющие жизни упорядочились и перешли в руки государства, Светлана поняла, что теперь можно опять заняться чем-то на земле. Не столько даже для продажи, сколько чтобы детей и внуков обеспечить, чтобы приятно было им, приехав в гости, покушать помидорчиков с грядки, яблочков с дерева, малинки с куста. Оставалось кое-что и на продажу, но не в таком объеме, чтобы это вызвало чью-то коммерческую ревность.
Так они и живут, слава богу, с Сергеем вместе вот уже сорок один год, и Светлана понимает, что без него
И когда, после рассказа Риммы Сергеевны, все обратили взгляды на нее, Светлана Павловна сказала:
— У нас с Сережей все просто: как со школы дружили, так и поженились, так и прожили всю жизнь. Я не знаю, какую вам еще любовь надо, но факты сами за себя говорят. Да, Сереж?
А Сергей Михалыч, слушая рассказы о самой сильной любви, думал: хорошо, что он последний. Можно заранее что-то придумать. Отшутиться. Вроде: с женой любим друг друга до гроба, дураки оба.
Потому что он на самом деле не дурак и не намерен выкладывать настоящую правду. Правда эта в том, что он две трети жизни любил другую женщину. Наташа Уборкина ее звали. Он влюбился в эту красивую, смешливую, дерзкую девочку, когда ему было десять, а она появилась в классе, приехав вместе с родителями откуда-то, как она говорила, с северов.
Он учился, рос, думая о Наташе, но ничем не проявлял своей любви. Разве что в седьмом классе дал одному по уху, когда тот обозвал Наташу Уборной. Но дал не при всех, а за школой, возле одноэтажного здания интерната, который был при школе — для деревенских. И этот обзывальщик, кажется, тоже был деревенским. Теперь и лица его не вспомнить.
Но после восьмого класса Наташа ушла в пищевое училище. Ничего, думал Сергей. Вот окончу школу, встречу ее и все ей скажу.
Наташа очень рано вышла замуж, а Сергей отправился в армию. Ничего, думал он. Такие долго с первыми мужьями не живут. Вернусь и посмотрим.
Он вернулся и обнаружил, что Наташа, как он и предполагал, развелась, но куда-то уехала. И он женился на Светлане, которая очень этого хотела, да и Сергей был не против. И тут Наташа явилась в поселок. Красивая, свободная, с квалификацией мастера дамской стрижки. Сергей намылился было к ней, но родилась дочь. Ничего, думал он, дочка подрастет, наверстаю.
Дочка не успела подрасти, родилась вторая. А потом Светлана затеялась с теплицами. Ничего, думал Сергей, строя теплицы, вот сделаю все для обеспечения семьи и с чистой совестью уйду к Наташе.
Но Наташа вторично вышла замуж, а Светлана уговорила сменить город на деревню, заняться свиноводством. Не бросать же ее на полпути, это будет предательство. Ничего, думал Сергей, разведем мясную отрасль, все налажу, чтобы само работало, и начну новую жизнь. С Наташей. Тем более, что она опять в разводе.
А тут пожар, в беде семью не оставишь. Потом освоение кладбищенского бизнеса, захватившее Сергея: реализовал наконец свои способности.
Ничего, думал он, дочери совсем взрослые, бизнес на мази, могут уже и без меня продолжить, наймут кого-нибудь, пора признаться во всем жене, а потом — Наташе.
И признался, но сначала не жене, а Наташе, которая была свободна после третьего брака и все еще красива, только немного располнела, что с женщинами после сорока бывает. Приехал в поселок, пришел к ней с вином и все сказал. Она, выслушав, усмехнулась:
«Надо же. А я в тебя с пятого класса влюбилась. И, может, до сих пор. Но ты в свою Светку вцепился, я не сволочь, чтобы семейное счастье разбивать».
«Да, весело, — сказал Сергей. — Но не поздно ведь еще».
«Поздно. Операция была, Сереж, почти все женское вырезали».