Успокой моё сердце
Шрифт:
– Вернемся в кровать? – когда он заканчивает, осторожно спрашиваю я.
– Да, было бы неплохо, - устало усмехнувшись, Эдвард всеми силами пытается сохранять оптимизм, - но сам я точно не дойду.
– Самому и не нужно, - поднимаюсь с пола, протягивая ему обе руки, - обопрись на меня.
Заранее сжав зубы, Каллен, одной рукой и правду держась за мою, а другой вцепившись в подлокотник, тяжело поднимается, стараясь перенести основной вес на левую ногу. Уже проложившие контуры морщины возвращаются на его лицо.
– Вот и
Готовая идти, я жду телодвижений Эдварда. И дожидаюсь. Правда, вместо того, чтобы следовать к северной стене комнаты, мужчина крепко прижимает меня к себе. Так ловко и быстро, что даже не сразу понимаю, что случилось.
– Мари, да?.. – теплые губы прижимаются к волосам, а потом, поцеловав их, опускаются ко лбу, - не Анжелика, случайно?..
– Изабелла Мари, к сожалению.
– Тебе бы пошло, - даже в баритоне слышна улыбка, - моя маркиза ангелов.
– Я предпочту быть баронессой, - неслышно усмехаюсь, погладив его спину, - ну а теперь пошли. Не оттягивайте решающий момент, ваше превосходительство.
– Действительно…
Он дышит тяжелее, чем прежде, но не останавливается, пока не добираемся до простыней. Держит меня крепко, не отпуская до тех пор, пока не уверяется в близости кровати.
– Осторожно, осторожно… - бормочу, помогая ему сесть на неё, - все хорошо?
Кивает, но улыбка уже куда слабее. Держится с трудом и, к тому же, подрагивает.
Я знаю, чего он боится. И знаю, почему.
– Он не повторится сейчас, - поправляю чуть выбившиеся простыни я, - не волнуйся.
– Думаешь? – боже, в этих глазах – точь-точь Джерри – надежды больше, чем во всем мире. Он смотрит на меня так, будто я решаю, станет ему плохо или нет.
– Не повторится, - ещё раз повторяю, целуя солоноватый лоб, - ложись.
– Ты ложись, - велит баритон.
– У двери…
– Я у двери, - четко произнеся каждое слово тоном, не терпящим возражений, говорит Эдвард.
Мне ничего не остается, как послушаться.
Я занимаю место посередине – между ними с Джерри. Дождавшись того момента, когда мистер Каллен с удобством устраивается на простынях, возвращаю из изножья сброшенное одеяло. Накрываю нас обоих, проследив, чтобы и покрывало малыша было на месте. Благо, Джерому до нас нет никого дела. Мой мальчик слишком занят Морфеем.
– Холодные, - недовольно бормочет Эдвард, когда я ласково провожу пальцами по его скулам, - чертовы подушки…
И подвигается… ко мне. Вернее, на меня. Укладывает голову на грудь, как я обычно это делаю, расслаблено выдыхая.
Против воли вздрогнув от всколыхнувшегося испуга, поджимаю губы.
Для него это без внимания не остается. Словно бы вспомнив о том, почему я не люблю прикосновений к этой части тела, мужчина, резко вздернув голову, встревоженно смотрит на меня. Его сонливость мигом пропадает.
– Белла, извини… я не подумал.
Пытается
– Нет.
Я обвиваю его обеими руками, удерживая на прежнем месте. Моргаю, прогоняя слезы, но почему-то (бог знает, почему) не хочу отпускать даже отсюда. Пусть останется, пожалуйста!
– Я тебе не?..
– Нет. Нет, - повторяю дважды, второй раз немного громче, - все в порядке.
Усмиряю дыхание, пытаясь не опровергнуть свои слова сразу же. Уговариваю тело послушаться, а сознание – сжалиться. Не надо кошмаров. Не надо ничего. Я просто хочу, чтобы он был здесь. Пусть, может быть, и только сегодня.
Эдвард осторожно, давая мне возможность передумать, занимает прежнее место. Ведет себя нежно и аккуратно, стараясь не тревожить меня. Пытается даже если и касаться, то не сильно, не полностью. Краем щеки. Чуть-чуть…
Но вскоре усталость, приступ и все прочее, что было в течение этого часа, берет над ним верх. Засыпая, он обмякает, утрачивая власть над телом. И тут же, не сдерживаясь более, укладывает голову мне на грудь. Как следует.
*
Чего мне не удается сделать этой ночью, так это поспать. И дело не только в том, что случилось сегодня в районе двух, и не только в том, к чему это привело чуть позже. Дело в мыслях. Сначала понятных, осязаемых и вполне логичных. Да, в них было немного страха – я ведь и в кошмаре не могла представить, что позволю кому-то спать именно здесь и именно так – но он прошел на удивление быстро. Эдвард согрел меня. И снаружи, и внутри мне ещё никогда не было так тепло. Он словно бы спрятал мое сердце – и никому не отдаст.
Но потом радужные размышления, в тот самый момент, когда я уже была готова заснуть, разрушили другие, совсем иного рода помыслы.
Вместе с приобретением тепла, принесенного Калленами, животный страх остаться без него стал просто нестерпим. В голове мелькали иллюстрации всего того, что может навсегда меня его лишить, и волосы, едва ли не в прямом смысле, становились дыбом.
А все остальное?..
Слезы Джерома, который убегает от страшных сновидений и отворачивается от меня; сжатые до хруста зубы Эдварда, пытающегося содрать с ноги кожу…
Когда все это кончится? Когда я вправду смогу просыпаться в том доме, который вчера ему описывала? Да и смогу ли вообще?
Когда Джерри по-настоящему превратится в ребенка? Он вынужден менять ипостаси по нескольку раз в день – это неприемлемо даже для взрослого, умудренного жизнью человека!
А мы с Эдвардом? Мы сможем жить, как нормальные люди? Я ведь все так же буду трястись от одной мысли о Кашалоте, он не будет касаться меня… мы не будем парой, как таковой. Табу на секс, говорят, рушит отношения…