Успокой моё сердце
Шрифт:
– Эдвард там один?
– Пошел – один, - ну все, я знаю, кого следует отправить создавать ребусы. Сейчас, когда мне меньше всего нужны загадки, Джаспер неустанно их изобретает. Это и есть то самое «отвлечься»? Если да, то оно не работает.
– А будет?..
– А будет не один, - оптимистично заверяет тот, хмыкнув, - хватит об одном и том же.
Опять меня прерывает. Но что значит «будет не один»? Есть ещё люди? Они помогут?..
– Ему не следовало оставлять тебя со мной…
Мужчина удивленно изгибает бровь.
–
– Ты моим тяготишься, - в этих словах, как ни странно, я даже не сомневаюсь. Складывается впечатление, что Джаспер не телохранитель, а моя няня. По крайней мере, именно так четырехлетние дети ведут себя с ними. Джерри – и тот взрослее меня.
– Нисколько, - глава охраны поднимается одновременно с тем, как говорит. И, на мгновенье замолкая, пересаживается на мой диван. Серые глаза проникают в самую душу. Как в мультфильмах, честное слово, внушают то, что им пожелается.
– Скажи мне, что все будет в порядке. Скажи, пожалуйста… - бормочу, кусая губы. Не могу понять, что происходит. Мне снова страшно. И снова, как в первый раз, Эдварда нет. Он меня не обнимет и не скажет свое заветное «tesoro»… Господи, как мне сейчас нужно это слово!
– Будет, - мужчина произносит свою фразу так непринужденно, что внутри меня что-то вздрагивает - куда же оно денется, это «хорошо»? Оно бывает вредным, но все же куда чаще согласно на переговоры.
Тяжело вздохнув, я понимаю, что хочу сделать. А потому, отбросив стеснение и нетвердые намеки подсознания, что план действий не самый лучший, я обнимаю Хейла. Просто как друга. Просто как того, кому доверяю. Не идти же мне к Эммету…
Улыбнувшись, Джаспер похлопывает меня по спине, не отстраняя. Он тоже теплый, но, конечно, не настолько, как Эдвард. И у него тоже свой запах, но куда более слабый. Что-то вроде орехово-цветочного… не могу различить.
– Как мало надо для спокойствия, да? – слышу его голос возле самого уха, - в этом преимущество женщин над мужчинами.
– Им нужно то же самое… - не соглашаюсь я, припомнив, как Эдвард держал меня отчаянно и сильно, выговариваясь на самые разные темы. А все потому, что объятья – лекарство. Особенно тех, кого любишь.
– Ладно, хватит, - Хейл расправляет плечи, отпуская меня, - а то Кайл нажалуется Элис.
– Я объяснюсь, - усмехнувшись, сажусь, как прежде, возле самого подлокотника. Но теперь все куда проще. Кто-то, кажется, подпитал меня своей уверенностью.
– Перед беременной женщиной? Едва ли.
Я смеюсь следом за ним, окончательно расслабляясь.
– Да уж.
За огромным окном взлетает самолет. Джером, наблюдавший за ним, вскакивает следом, буквально прилипая носом к стеклу. Могу поклясться, в драгоценных камешках сияет восторг.
– Сколько ещё осталось?
Джаспер, следящий за малышом так же, как и я, на удивление быстро понимает, о чем идет речь.
– Полтора месяца.
– Ты знаешь, кто это
– Мальчик, - глаза Хейла наполняются самым настоящим благоговением, когда он произносит это слово. А улыбка становится теплой-теплой, поистине папиной. Оказывается, счастье у всех отцов одинаковое…
– Мистер Хейл, значит.
– Филипп Хейл.
– Поздравляю.
– Ты уже поздравляла.
– С этим можно долго поздравлять.
В воцарившейся тишине мы наблюдаем за посадкой. Самолет ярко-оранжевый, и даже среди темноты он виден совсем неплохо. Есть в этом зрелище какое-то умиротворение… огромная машина, взмывающая в небо по щелчку крохотного рычажка и садящаяся по его приказу. Невообразимое людское творение – завораживает!..
– Жизнь такая непредсказуемая, - Джаспер говорит со мной, определенно, но тише прежнего и смотрит, к тому же, по-прежнему в окно. Будто бы где-то там, между стеклами, полосами и авиалайнерами мелькает текст его слов.
– Это точно… - соглашаюсь. А что ещё могу после всего, что было? Мягко сказано – «непредсказуемая», надо изобрести другое, более яркое слово, более точное. «Невероятная», наверное, больше подходит.
– Точнее не бывает, - мужчина кивает, - она была уверена, что бесплодна. Ублюдок не оставлял попыток этого добиться.
При упоминании Джеймса я вздрагиваю. Не понаслышке знаю то, о чем мы говорим. Ему и со мной нравилось экспериментировать с какими-то чудо-препаратами. Быть может, и я не смогу? Быть может, никаких зеленоглазых ангелочков больше не будет?.. Ох, это очень несправедливо…
– Но ведь ребенок есть…
– Есть. Но из-за него она чуть не пострадала.
Я помню… помню, как Эдвард, сидя в кресле и скрежеща зубами, целился в лоб Сероглазой. Осечки бы он не дал. Попал бы. И попал – только в Джаспера.
– Я был последним человеком, который хотел бы жениться, - тем временем продолжает Хейл, - при такой-то специальности…
– Где вы встретились? – тихонько интересуюсь, надеясь, что не лезу слишком глубоко не в свое дело. Мне правда интересно. И разговоры с Хейлом, хоть длятся пока ещё всего шесть минут, успокаивают и отвлекают.
– На квартире её заказчика… омерзительный старик, едва видящий, едва слышащий и уж точно должный забыть о сексе как о таковом… но он держал в руках восемьдесят процентов кокаиновой цепи Сиэтла. А потому был нужен всем.
Вспоминаются мои уик-энды с Маркусом… с Элис тоже подобное случалось?
– У него были слишком извращенные планы, судя по обстановке комнаты, чтобы я позволил ей там остаться. Тем более, она плакала.
Я слышу, как наполняется яростью его голос. Прямо-таки напитывается. Когда Эдвард говорит о Джеймсе, с ним происходит то же самое, если не хуже. И оттого, от простых слов, от простого тона, я чувствую себя в миллион раз более защищенной. Сколько там осталось? Двадцать минут?.. Быстрее, пожалуйста, быстрее! Я так хочу его видеть!