Ussr
Шрифт:
Они мне стали рассказывать про этих инопланетян, много опасного всякого, и что они не боятся вроде, хотя и страшно.
А потом они слушали несуществующий альбом Цоя. Они сказали, что это и Цой, но и не Цой, так как Цоя нет, но это модуляция. Тут я понял, что чуваки - они уже не чуваки. Но они сами этого не понимают. Вот они взяли и смодулировали, что бы было, если бы Цой был жив. Но они вроде не втыкают, что с ними это.
Было понятно, что и скоро я сам буду такой. Тогда, вот, будут и другие несуществующие альбомы Цоя, и буду я - уже совсем другой, хотя внешне никто меня не распознает. Будут вопросы
И я решил назад плыть, а когда в воду вошел, понял, что и со мной то же самое. Просто никто на тебя не нападает. Ты подключаешься к какой-то странной, мифической штуке, и всё - все твои предположения верны.
Но если я пишу тебе это, значит, я уже не там, и ты должен сам решить, кто я теперь. И что это был за остров на реке?
75. Путь
Мы мыслили быстро. И ехали медленно. Хорошо бы - один рывок, и ты вновь - вечером на улице Лизюкова, а барыганьё возвращается к своему подготовительному состоянию. Но ерунда это, конечно. Потому что с таких безобидных начал вырастают деревья роскоши - то есть, ты же не можешь жить без еды и без воды. Ты просто высохнешь. Бензину у всех хватает, правда. Заправлялись в СССР. В лучшем мире. Топливо стоит копейки. Заливай, не хочу. Никто не скупится. Никаких заливок по 5 литров, к примеру. Никакой инфляции. Талоны, вот. Да, всё таки - мотоцикл бы. И ехать через просторы без времени, но полные смысла. Иж-Юпитер-3. Два цилиндра. С собой - термос с горячим краснодарским чаем, подслащенным рафинадом. Хлеб белый. Хлеб черный. Упаковка "завтрака туриста". Сигареты "Ватра" - чтобы вонь отгоняла злых духов. И весь бак принадлежит дороге. Пока он не закончится.
Мы шли довольно уверенно - километров сорок в час. "Тройка" и "Шоха" двигались сзади на некотором расстоянии. Весь этот мир был заполнен полумраком, который образовывался благодаря силовой насыщенности. Наверное, это можно было назвать процессором. От него ветвились все направления мирозданий. Вот так, запросто, мы были у корней, которые питались веществом Хаоса. Но именно потому тут могло быть сравнительно безопасно - за исключением Зверей, о которых я знал благодаря собственному генетическому опылению. Но мог ли я назвать их своими родственниками?
Мы приближались к первой улице огромных грибообразных строений. Я ощущал их наличие в мире, или вне мира - подсознательно. Но теперь всё это было рядом со мной. Я мог войти в каждый из этих храмов, чтобы спросить - есть ли здесь мои родственники? Но кто бы меня принял? Разве здесь есть люди?
Тогда бы (то есть - много позже всех существующих тогда), я бы сказал Лиле:
– Лиля, я видел предков.
Она бы спросила:
– Ты ездил к родителям?
– И да, и нет.
– Почему ты так говоришь?
– Часть меня родилась там. И, с ходом жизни, я перестаю понимать, кого во мне больше - здешнего или тамошнего? Но, если к родителям и правда пора съездить, и это вполне достижимо, но достичь тех берегов не так-то просто. Я был там в первый
– А ты тут при чем?
Да, и мы бы поругались. У человека слепок личности часто находится в мире-хранилище. Допустим, ты жил и умер. Тебя поместили туда, потому что вообще не бросать же валяться? И с мусором так же. У Зверей существует постоянная преемственность от жизни к жизни, так как их хранилище - это перманентные корни нашей планеты, которая на заре своей породила большое количество параллельных миров, и одна из основ этой параллельности - эти образования, растущие на дне, на пороге в чистый Хаос.
Мы были, должно быть, в километре от этого странного города, и он нависел, а вершины его струили силовые полосы, уходящие в красноватое небо. Мы остановились, чтобы свериться.
– Давайте я вас завербую, - сказал Дро, - если помрёте, то вас зачислят в отдел, во внешние сношения.
– Зачем сношения?
– спросил Ованес.
– Какая разница. Бумага есть?
– Есть блокнот?
– ответил я.
– Пойдет. Давайте.
– А мы не чокнулись, товарищ?
– осведомился один из типов.
– А это не важно. Давайте. Сачик, как правильно звать. Александр Савельев. Год рождения - 1950-й. Воронеж. Так, а ты у нас - Игорь Днепров, год рождения 1953, 29-й лет, не женат, разведён, профессия - сварщик. А ты - Гурген. Так и запишем. Без фамилии. Гурген. Год рождения - 1946-й. Чем увлекаешься? Бабы, золото. Вор?
– Какая разница?
– осведомился Гурген скромно.
– Точно.
– А вы - черти или люди?
– спросил он.
– Они, это они, - сказал Клинских, - не забывайте про меня.
Кстати, Клинских пришлось везти на крыше. Впрочем, по мере удаления от плёнки Хаоса он начинал уменьшаться, и, возможно, очень скоро он бы поместился в салоне.
– Цмыкало, Андрей.
– Андрий.
– Хохол, что ли?
– А шо такого?
– Ладно, - сказал Дро, - просто. Просто не важно. Кстати, именно на Украине чертей больше. Я имею в виду, нечистой силы. Ну так вот, вы приняты в штат. Поэтому, теперь нам ничего не остаётся, как следовать нашему проводнику - товарищу Власу. Он должен вернуть нас назад, в Союз Советских Социалистических Республик. И нас в том числе.
– Надо тогда ехать, - сказал я.
Понятно, что Савельев, Днепров, Гурген (без фамилии) и Цмыкало были готовы прекратить своё существование, только бы всего этого не видеть. Но тут заметьте - перманентный воздух благоприятен. Душа начинает оживать. Кровь очищается. Если ты был болен, то вскоре ты будешь здоров. Если ты был бандит, то, возможно, в душе у тебя начнут восходить ростки прекрасного. Всё мироздание в этом плане напоминает дерево. Нижнее прекраснее. Странно, но это так. Потому что и дерево - не совсем дерево.