Уст твоих бурный ветер
Шрифт:
– Ладно… - смирив себя, покорно ответила Элиза. Другого выхода действительно не оставалось, и еще ей вдруг очень захотелось жить. В конце концов, кто ей помешает сбежать еще раз?
– Вот и правильно, - одобрил Меший. Его медвежья хватка разжалась.
– Ты уж не держи зла, девка. Кто тебя знал, вдруг и вправду ведьмачка?
– Он рывком повернул Элизу к себе, заглянул ей в глаза.
– Мир, лады? Тебя, кажется Элизой зовут? Вот и славно. А я Меший, дядька Меший, боярин местный. А ножик-то подбери. Хороший нож, сам выбирал. Эй, Семка!
– Он повернулся к связанному Элизой
– А ну, сымай пояс!
– Но, тата… - запротестовал тот, но тут же сник.
– Сымай-сымай!
– грозно нахмурил брови боярин.
– Умел соплячке поддаться - умей и расплачиваться. Вояка… Вернемся домой - еще выпорю за дурость. Кому сказал: найдешь - отозвать собак и ждать остальных? А теперь что? Серый сдох, а что с Бурей делать - я уж и не знаю. Ох, девка, и ввела ж ты меня в убыток… - Он покачал головой.
– Ну? Где пояс?
Под смешки гридней парень нехотя расстегнул пояс и через всю прогалину бросил его к ногам Элизы. Та недоуменно переводила взгляд с него на боярина.
– Чего смотришь?
– удивился тот.
– Бери. Твой. Заслужила.
– Мне не надо… - запротестовала она, но тут же, как и несчастный Семка, сникла под тяжелым взглядом Мешего. Теперь она даже жалела незадачливого боярского сына, прилюдно выставленного на посмешище. Она наклонилась и подняла украшенный начищенными медными бляхами ремень с пустыми ножнами, засунула в них нож и нерешительно замерла.
– Поедешь с Семкой, на его коне, - распорядился боярин.
– Как только он его поймает, конечно.
– Гридни снова загоготали.
– И поймаю!
– обиженно заявил парень. Он вложил пальцы в рот и свистнул. Чуть погодя раздался перестук копыт, и гнедой, волоча по земле поводья, неторопливо вышел из чащи.
– Во как!
– гордо заявил парень.
– Не чета некоторым!
– Он подобрал поводья и легко запрыгнул в седло.
– Давай, пристраивайся сзади, что ли…
Элиза нерешительно смотрела на него, сжимая пояс в руке. Она ничего не понимала. Сначала ее травят собаками, а потом чуть ли не как равную приглашают с собой. С другой стороны… Голодный спазм вновь стиснул ее желудок. В конце концов, в голосе боярина не слышалось угрозы, а ее чувство опасности молчало, словно убитое. Да и во взгляде парня, с которым она так неласково обошлась, не замечалось злости. Решившись, она попыталась запрыгнуть на круп позади Семки, но соскользнула. Боярин молча подсадил ее, окинув гридней таким взглядом, что никто не решился даже хмыкнуть, и сам взобрался в седло.
– Тронулись!
– приказал он и дал шенкеля коню.
Ехали на удивление недолго - полчаса неспешным лошадиным шагом. Оказалось, что Элиза умудрилась заплутать посреди чуть ли не десятка деревень и деревушек, не считая выселков и мелких хуторов. То тут, то там в сгустившихся сумерках мелькал огонек в окне, пахло дымом, лаяли цепные псы. Девушка ерзала позади Семки, судорожно ухватив его за рубаху и стараясь не сползти со скользкого крупа. На севере ездили в неглубоких седлах, мало чем отличавшихся от сураграшских попон, но все же задняя кромка седла неприятно упиралась в ноги.
Когда совсем стемнело, впереди зажглись огни большого села.
– Прыгай!
– позвал он.
– Не бойся, вязать больше не стану.
– В свете масляной лампы блеснула его озорная улыбка.
– И так еще от земли не отплевался.
Поколебавшись, Элиза неловко спрыгнула на землю. Семка поймал ее за плечи, не позволив упасть на землю. Выпрямившись, девушка расстегнула пояс и вместе с ножнами протянула парню.
– Возьми!
– решительно сказала она.
– Мне не надо.
– И не подумаю!
– насупился тот.
– Правильно батька присудил. Я сам виноват, а ты заслужила. Да не бойся, я другой куплю. Ты… м-м-м… - он уставился в землю.
– Извини, что в лесу вот так наскочил… Попы гонца в деревню прислали - ведьма, говорят, с-под ареста сбегла, гривна золотом награда, коли кто живой приведет. Ну, а с ведьмой какой разговор…
– А сейчас что - не похожа на ведьму?
– хорохорясь, спросила вконец растерявшаяся Элиза.
– Вот заколдую…
– Ха!
– снова улыбнулся парень.
– Да нешто я не понимаю, кто ведьма, что злую порчу на людей наводит, а кто - просто так? Ты, я вижу, девка непростая. Вон как меня в земле изваляла! Недаром за тобой монахи гоняются. Но колдовства в тебе не чую. Меня вообще-то Семеном кличут, а Семкой - отец только. Но и ты можешь. А что у тебя за имя дурное - Элиза? Никогда не слышал…
– Имя как имя!
– буркнула девушка. Она снова обернула пояс вокруг талии, замкнула застежку, поправила ножны так, чтобы нож сподручнее лежал на бедре.
– Отец по молодости моряком на торговых ганзах ходил, пока еще море позволяло. Ну, и за океаном бывал тож. Оттуда и привез. Да у тебя имечко, кстати, не местное.
– Оно от северных коневодов, что за Ручейницей живут, - объяснил парень.
– Отец с ними раньше то ли воевал, то ли, наоборот, мирился, еще когда Приморская Империя стояла. Ему тогда столько, сколько мне сейчас, стукнуло. А ты не смотри, что он уже старик, он двоих голыми руками уделает. Вон, и тебя тоже взял, хотя ты и свалила двоих!
– с гордостью добавил он.
– Фиг бы он меня взял, если бы в одиночку, - огрызнулась девушка.
– С толпой-то подручных любого возьмешь…
– Эй, вы, двое!
– гаркнул от входа боярин.
– Ну-ка, подите сюда!
Вновь насторожившаяся девушка подошла к нему и остановилась в отдалении.
– Слушаю, тата, - почтительно поклонился выступивший вперед Семен.
– Чего слушать?
– рыкнул Меший.
– Чего зубы девке заговариваешь? Она по лесам второй день мотается. Брюхо, небось, к спине прилипло! Давайте внутрь, там хозяин уже должен на стол накрыть. Да ты, девка, не смотри волком. Сказал же - не обижу.
Пропадать - так с музыкой, решила Элиза и, обойдя Семена, вошла в дом. В большом зале и в самом деле умопомрачительно вкусно пахло жареным мясом. Хозяин и несколько слуг суетились вокруг длинного стола. Веяло теплом, в углу весело пылал огромный камин. На вертеле крутилась крупная туша.