Уступи соблазну
Шрифт:
— И жемчужины тоже выглядят настоящими. — Мэдлин вздохнула. — Братья сказали мне, что во время праздника нашли ее на прилавке одного из торговцев.
Джарвис какое-то время молчал.
— Ты беспокоишься, что они все-таки натолкнулись на клад каких-то грабителей?
— Думаю, такое возможно, — произнесла Мэдлин, — но украшение не для меня. Оно явно мне не подходит.
— Это потому, что ты неповторима. Украшения должны быть сделаны специально для тебя. — Он достал из кармана сюртука и положил на колени Мэдлин бумажный
— Откуда у тебя взялось время что-либо сделать?
Мэдлин недоуменно смотрела на сверток.
— У меня свои способы, свои связи.
— Хм-м.
Развязав шнурок, она на коленях развернула содержимое — раскрывающийся веер слоновой кости с нежными розовато-золотыми веточками филигранной работы, а еще то, что, как она подумала, было довольно странным широким браслетом, состоящим из двух частей. Взяв веер, Мэдлин раскрыла его и пришла в восхищение.
— У меня никогда не было ничего столь прекрасного. — Она улыбнулась, глядя Джарвису в глаза. — Спасибо тебе. — Взглянув вниз, она отложила веер и, взяв странный браслет, пыталась понять, как…
— Позволь мне.
Она отдала ему две части, соединенные каким-то хитроумным способом, и Джарвис, повертев их в руках, повернулся к Мэдлин и поднял руки у нее над головой.
— Это украшение для волос! — воскликнула Мэдлин, широко раскрыв глаза.
— Конечно! Специально предназначенное для того, чтобы помочь совладать с твоими своенравными локонами. — Джарвис обхватил двумя руками ее пока еще не успевший растрепаться узел волос, а потом повернул маленькие винтики, чтобы плотно стянуть обе части. — Вот так.
Откинувшись назад, Джарвис некоторое время изучал результат, а потом улыбнулся, вполне довольный. Эта вещь была такой же тонкой работы и выполнена в той же розовато-золотой гамме, что и веер; теплый оттенок золота только подчеркивал великолепие блестящих волос Мэдлин, смеси светло-каштанового с оттенком красной меди.
— Восхитительно!
Они смотрели друг другу в глаза, потом Мэдлин подняла руку, взяла Джарвиса под подбородок и нежно, медленно поцеловала в губы.
— Спасибо тебе, — шепнула она, когда все-таки оторвалась от него. Она снова посмотрела на веер, раскрыла его, и они, встав, пошли обратно к дому. — Все подарили мне такие полезные, продуманные подарки.
Они вошли в гостиную и…
— О! Вот и она!.. С днем рождения, Мэдлин, дорогая!.. И еще много, много таких дней!.. — зазвенел у нее в ушах хор голосов, и, остановившись, она в изумлении увидела полную комнату гостей.
Мэдлин немедленно окружили, и ей сразу же пришлось принимать от всех добрые пожелания и отвечать на них благодарностью. Но в конце концов она добралась до Мюриэль, которая самодовольно улыбалась, стоя среди гостей.
— Как это все удалось?
Мэдлин в удивлении обвела руками гостиную.
— Твои братья решили, что пришло время устроить тебе в честь дня рождения достойный
— Как им удалось раньше времени отправить меня вниз? — Мэдлин, соображая, взглянула на Джарвиса, а потом через комнату посмотрела на Гарри, болтавшего с Белиндой и Аннабелл. — Часы?
— Верно. Они попросили Милсома и служанок перевести все часы в доме вперед на полчаса, пока вы будете ездить верхом.
Мэдлин покачала головой, но продолжала улыбаться.
То, что ее братья назвали «достойным вечером», началось с банкета на шестьдесят человек. Мэдлин уже не могла вспомнить, когда в последний раз использовались все стулья, а у длинного обеденного стола откидывались дополнительные крылья.
Гарри, сидящий во главе стола, произнес тост, к которому все с радостью присоединились, а затем подали угощение, сервированное на огромном серебряном подносе, которым пользовались так же редко, как и хрустальными бокалами. Над столом поплыл гул разговоров, Мэдлин, смущенная и глубоко тронутая, улыбалась и разговаривала, а потом просто расслабилась и отдыхала.
На этот вечер был открыт бальный зал, и следующие часы пролетели в безграничном удовольствии; Мэдлин дважды вальсировала с Джарвисом, а затем позже, уступив как себе, так и ему, последний вальс танцевала тоже с ним.
Весь вечер раздвижные двери на террасу оставались открытыми, и душистый вечерний воздух овевал собравшихся. Помещение было достаточно просторным, чтобы вместить без толчеи такое количество гостей, и каждый мог здесь свободно передвигаться, разговаривать то с одним, то с другим. Радостная атмосфера, казалось, вдохновляла музыкантов, и они были бы счастливы продолжать играть всю ночь.
Гости прекрасно провели время, как они уверяли Мэдлин, когда часом позже начали по одному разъезжаться. Весь вечер Джарвис не отходил от Мэдлин; и у него не оставалось ни малейшего сомнения в том, что все в округе ожидают услышать объявление об их помолвке. Но естественно, когда он стоял рядом с Мэдлин, никто не оказался настолько бестактным, чтобы заговорить об этом или даже намекнуть на это, — за что Джарвис был чрезвычайно благодарен.
В какой-то момент Джарвис увидел Гарри, прислонившегося к стене неподалеку и не спускавшего с него глаз. Поймав взгляд Джарвиса, Гарри кивнул в ту сторону холла, где темнота была более плотной.
Когда Джарвис подошел, Гарри сказал:
— Мы нашли брошь на берегу ниже линии прилива. Это означает, что она наша, не так ли?
— На каком берегу?
— На том, который севернее мыса Лоуленд, сразу за мысом. Несколько секунд Джарвис обдумывал ситуацию.
— Брошь ваша по закону, и вы имели полное право подарить ее Мэдлин. Это не сокровище грабителей — до сих пор не было слышно ни о каких кораблекрушениях в это лето, и мне известно из надежных источников, что в районе Манакла грабители не действуют.