Усы в ангельской пудре
Шрифт:
– Что же, лишние люди действительно могут освободить помещение, – сказал Олег, садясь на стул, и пряча оружие. – А вам, бабушка, я хочу сказать, что, как показывает практика, настоящие преступники чаще всего не похожи на бородатых бармалеев, как вы тут пытаетесь изобразить. Здесь вы со своей режиссурой явно перегнули палку. Они, наоборот, чаще всего бывают чистенькими, ухоженными, пахнут дорогим одеколоном, и очень нравятся девушкам. Правда, Костиков?
– Что ты имеешь в виду? – спросила Ирина. – Нет, это
вы тут сейчас мне будете рассказывать, как
наш Пижон докатился до такой жизни, а я с большим интересом
послушаю. –
шагнула ему навстречу Ирина. – Мы так хорошо сейчас встретились, ты сказал, что все равно как раз собрался зайти к нам в гости, мы пришли сюда вместе. Это что – розыгрыш? Но я больше не хочу в это играть, мне не нравится…
– Нет, не розыгрыш, – покачал Олег головой. – Тут дело куда посерьезнее. Странное совпадение: я бы действительно пришел к вам сегодня, так сказать, в гости, но только примерно на полчаса позже, и скорее всего, с официальным ордером на арест, а также, на всякий случай, с отрядом помощников. Но тут как раз появилась ты. Если бы не ты… В общем, поэтому я быстро переиграл, и решил все же попробовать сначала сам разобраться с вашей канителью – можно сказать, на свой страх и риск. Учтите, я делаю это только во имя нашей прежней дружбы. Но если ты, Костиков вдруг сейчас, к примеру, предпримешь попытку к бегству, ты поставишь меня в очень, чересчур трудное положение. И мне придется стрелять.
– Игорь? К бегству? Погоди, Олежка, я тебя умоляю, объясни, что все это значит, – жалобно попросила Ирина, у которой на глазах уже начали поблескивать предательские слезы, хотя она и боролась с ними изо всех сил. – Ведь ты знаешь Игоря, меня сто лет… Что происходит?
– Хорошо, давайте будем говорить начистоту… И Олег
нервно зашагал из угла в угол по комнате. Сколь-
ко ребята помнили Малышева, он был страшным непоседой – не
мог долго сидеть на одном и том же месте, и подолгу заниматься одним и тем же делом.
Ведь Олег и профессию следователя выбрал потому, что здесь каждый раз случается что-нибудь новое, необычное… Да, но все же не настолько, как теперь. В подобной щекотливой ситуации Малышев был впервые, и чувствовал себя несколько неуверенно, стараясь скрывать свою неловкость за излишним напором.
– Убит человек. Сегодня, – наконец, отрывисто заговорил Олег, останавливаясь посередине комнаты, и стараясь не смотреть на Игоря и Ирину. – Сегодня, примерно четыре часа назад зверски убит известный в городе фотограф Юрий Браун. – он найден в своей мастерской с пробитой головой.
– С хвостиком? Тот, который с хвостиком? – воскликнула Ирина, делая большие глаза.
– А ты откуда знаешь? – подозрительно покосился в ее сторону Олег.
– Ну, встречались. Он приходил в библиотеку…Ко мне, в отдел редких книг… В общем – фотографировал из одной старой книжки… – пробормотала Ирина, мгновенно смутившись и глядя на Игоря, лицо которого с самой первой минуты появления в доме Малышева хранило непроницаемое, несколько усталое выражение.
– Я буду подробно проверять все версии, и все его контакты, – кивнул Олег. – Но сейчас дело не в этом. Итак, убит человек. Вы знаете: мой принцип в работе – скорость, напор. Поэтому я мгновенно взялся за это дело – каким-то образом оно может быть связано с той бандой, которую я сейчас пытаюсь вычислить, кстати говоря, по запросу итальянской полиции. Впрочем, это так, к слову.
Но проговорив это, Малышев все же не удержался, и посмотрел на Ирину,
– К счастью, на месте преступления сохранились пленки, которые Юрий Браун отснял буквально за полчаса до своей смерти. Установлено, что сегодня практически весь день он работал с натурщицей по имени Ольга Пряхина. Но на одном из снимков можно хорошо различить изображение еще одного, очень хорошо знакомого нам мужчины. Изволите взглянуть? Только из моих рук. К счастью, уровень фотографической техники сейчас таков, что позволяет проявить пленки и сделать фотографии буквально за полчаса, и это, порой, значительно облегчает задачу следствию.
Олег протянул фотографию Ирине, и ее лицо мгновенно покрылось пунцовыми пятнами.
Уже в следующий момент Игорь понял почему: на снимке крупным планом была зафиксирована Лелька, которая лежала на спине в развратной позе, положив одну руку на свою большую, силиконовую грудь, вторую – на цветочек ниже пупка, а за ней, на заднем плане хорошо узнавалось лицо Игоря, и он, полуоткрыв рот, словно из него вытекала слюна, смотрел на модель со странной, нехорошей улыбочкой.
По-видимому, Юра незаметно сфотографировал Игоря в тот самый момент, когда делал предложение «подсобить» – как истинный фотограф, он любил коллекционировать для себя новые типажи лиц, и подлавливать их случайные выражения.
Игорь внутренне содрогнулся: хорошо еще, что этот Юрик Браун не успел самовольно использовать его физиономии в своих картишках или порно-журналах! Ведь сейчас специальные компьютерные программы позволяют делать на основе фотографий любые коллажи и всевозможные чудеса. Черт побери, вот идиотская получилась история!
– Ну и что? – спросил Игорь преувеличенно надменно. – И что тут особенного?
Но в следующий момент получил звонкую пощечину, не узнав даже поначалу легкой руки Ирины, которая так часто нежно гладила по волосам и проводила по щекам.
– Для тебя – действительно ничего особенного, – подтвердил Олег, удовлетворенно кивая головой. – Сколько я тебя знаю, ты, Костиков, всегда был ужасным бабником. И, похоже, абсолютно не изменился. Но это ваше личное дело. А вернусь к нашему, общественному. Итак, изображенная на снимке Ольга Пряхина подтвердила, что у вас с Юрием, буквально незадолго до убийства, возникли крайне неприязненные отношения на почве ревности.
– К кому? – тупо спросил Игорь, уставясь глазами в
пол. – К ней, разумеется. К самой Ольге. Она была свидетелем того,
как ты, появился в студии Брауна во время съемок, между вами возник конфликт, потом завязалась драка. Ты уже и при ней один раз ударил фотографа головой об батарею, но окончания вашего побоища она не видела, так как чудом сумела сбежать. Впрочем, конец слишком банальный – еще один окровавленный труп.
Малышев сделал небольшую паузу, насладившись тем эффектом, который произвел его рассказ на слушателей, и затем продолжил:
– Ты, Ирина, появилась у меня в кабинете как раз в тот самый момент, когда я пытался хоть как-то сопоставить лицо дикаря, который так зверски, до неузнаваемости, размозжил человеку голову, с твоим, Костиков, лицом – и, не скрою, у меня это очень плохо получалось. Поэтому я и пришел, чтобы самому заглянуть в твои глаза. Однако, факты вещь упрямая, и бывают моменты, когда дружеские чувства – не при чем, и перестают играть какое-то значение.