Усы в ангельской пудре
Шрифт:
– А это еще почему? – Так я не поленилась, и подставила все же стульчик,
чтобы туда посмотреть – а на шкафчике у Фаины Борисовны пыль столетняя, и вся лапищами размазана. Она же, как я поняла, редко убирается, только в койке все время лежит, кошками своими со всех сторон обложенная. И по следам так складывается, что мужик этот, прежде чем кошку схватить, вовсю шарил по пылище руками. Но как же можно кошку с первого раза не увидеть, если эта хвостатая зараза белая, как снег? Такую даже ночью хорошо заметно! А этот не видел он ни
– Почему? – Да то как же! На глазу у него и без того повязка, чтобы бельмо закрывать, а тут еще маску или черный чулок пришлось на голову натягивать, чтобы никто не узнал. В общем, я как все это дело вместе увидела – сразу поняла, что это наш уволенный слесарь Потапкин, который недавно за кубик «Галины Бланки» чью-то наволочку с дерева снимал. Его во дворе за глаза просто Потапом одноглазым зовут.
– Ну, Бабуся! Да же вы у нас просто Шерлок Холмс! – воскликнул Игорь. – То что вы сейчас рассказываете – это суть примененного на практике дедуктивного метода Холмса! Вы что, недавно фильм, что ли, смотрели?
– А чего, я разве и без кина, что ли, совсем полная дура? – обиженно поджала губы баба Дуся. – Ничего я не смотрела. И вообще, я по телевизору надолго только одну рекламу запоминаю, а вашу тетю Асю я бы вообще своими руками задушила. Какая-то она совсем въедливая, еще хуже всякой хлорки…
– Извините, а сколько вам лет? – вступила в разговор Юля, которая теперь тоже смотрела на Бабусю с неприкрытым любопытством.
– Сколько надо – все мои, – проворчала старуха, недовольно оглядываясь на девушку. – А только я, сколько бы мне годков не было, никогда чужих мужей силком к себе не прилепляла, и ни за какие места не хватала. И тебе тоже, девка, не советую!
– Мне пора домой, я и так у вас задержалась, – сразу же засобиралась Юля. – Все равно я уже все сказала, что знала. Если что понадобится – звоните по телефону.
– Нет, а правда, – спросил Игорь, когда за девушкой захлопнулась дверь. – Сколько все же вам лет, баба Дуся?
– Где-то примерно от пятидесяти до девяноста, – сказала Бабуся серьезно, что-то прикинув в уме. – В войну метрики потерялись, так что теперь точно не знаю. Иногда я вспоминаю, что свою сестру, Машу-покойницу, еще в люльке видела, а в другой день думаю, что это уже кто-то из ее дочек был, а я их няньчила, и тогда наоборот выходит, что я сама еще тоже маленькой была. Нет, про время не помню, ты что-нибудь полегче спроси.
– Ладно, спрошу: как же вам удалось так ловко Потапа прямо к нам домой заманить? Ведь не всякий бы сумел, – не унимался Игорь, который был особенно сильно задет неожиданными способностями старушки, которые в нем, увы, пока что продолжали дремать.
– Оладьями приманила, старая карга, – внезапно подал из своего угла хриплый голос связанный по рукам и ногам человек, который, похоже, начинал постепенно приходить в себя. – В самое нежное место попала.
– Ага, никак околемался,
танкой. Я с вареньем все же не так сильно люблю. – А как же: зверей всегда на корм ловят! – пояснила
Бабуся. – А у меня отец охотником был, и дядька тоже на кабана с ним ходил – я это дело потому тоже хорошо знаю. А ты, Потапка, и есть зверь, если в чужой дом залез, да еще Фаину Борисовну ногами запинал! А подошву твою, пока ты мои оладьи выждал, я все равно уже на бумажку срисовала, да вон ручища твоя тоже вся кошкой разодрана – так что не отпирайся лучше зря, а начистоту все выкладывай.
– Я и не отпираюсь больше. Судьба – она и есть судьба, – вздохнул Потап. – Только это не я вашу тетку пинал, вы мне лишнего не приписыайте. Дружок мой горячий оказался слишком, он всегда с недопоя и с перепоя сильно нервничает, а в дозе редко бывает. Лично я только кошкой занимался.
– Откуда взялся дружок? – Из магазина. – В смысле?
– Он возле супермаркета нашего в ящике ночует. А меня в помощники пригласил, чтобы одному не так стремно было.
–
Ясно. И зачем же тебе понадобилась кошка? – Мне? – изумился такому вопросу Потап. – Лично мне
такая злая тварь на дух не нужна. Я же говорю – мужик какой-то очень богатый моего друга, Васю, подсмотрел у магазина, и попросил украсть кошку. Денег заплатил. А я, дурак, на свою беду согласился помочь.
– Смотри, какой ты на гадости скорый, – неодобрительно покачала головой Бабуся.
– И ничего не скорый! Просто Вася меня убедил, что если кто-нибудь из своих полезет, из этого самого дома, не так будет подозрительно. Можно, в случае чего, сбрехать, что ключ кто-нибудь из соседей дома забыл, попросил через балкон полезть, или еще чего-нибудь. Да я точно говорю – никто и не узнал бы ничего сроду, если бы не ты, старая ведьма.
– Смотри-ка: уже и ведьмой стала! – А кто же ты? Пойдем, говорит, оладушками накормлю,
я, говорит, мол, не рассчитала, лишнего теста замесила, не пропадать же добру… – пояснил Потап, обращаясь к Игорю. – Вот тебе и полакомился оладушками со сметаной.
И Потапка в сердцах, забыв что он находится в помещении, сплюнул на пол, но потом встретился взглядом с Игорем, и наскоро затер свой грех ногой, одетой в рваный носок.
– Ты зачем мне тут весь дом разнес? – строго спросил его Игорь, выразительно подняв брови.
– С перепуга. В тюрьму неохота. Я был там как-то, а теперь не хочу. Говорят, там сейчас совсем от голода загнуться можно, я и здесь-то еле-еле кантуюсь. Вон меня какого большого мамка уродила, уже я и сам не рад, что мне теперь еды столько надо! Но я же тоже не виноват, что почти на шесть килограммов у мамки моей уродился? Скажи, мужик, кто в этом виноват? Зачем меня такого Бог сотворил? – задал «пират» Игорю, можно сказать, философский вопрос. – А теперь – в тюрьму, да в тюрьму. Замучали!