Утаенные страницы советской истории. Том 1
Шрифт:
Кстати, когда у нас начались массовые митинги, то нашлись лишь единицы партработников, которые были способны выступить. Трибуну отдали демагогам.
— К слову, о демагогии. Одни утверждают, что Андропов, руководя КГБ, проводил антисемитскую политику; другие, напротив, обвиняют его в русофобии…
ШАРАПОВ: Все это не соответствует реальному отношению Андропова к проблемам. Он говорил: угрозу представляет сионизм — но не евреи; он сознавал, что любой национализм — русский, украинский, казахский, киргизский, грузинский — представляет угрозу для единства многонационального государства. Он исходил
— У нас как-то не очень освещена тема взаимоотношений Андропова с армией…
ШАРАПОВ: Он был убежденным сторонником того, что революция должна уметь себя защищать, и это неединожды повторял. У него был очень хороший контакт с министром обороны Устиновым, они решали многие вопросы, понимая друг друга с полуслова. Он также хорошо знал многих военачальников.
БОБКОВ: Да, со многими из них у него были добрые отношения. Помнится, генерал армии Петр Николаевич Лащенко, который в 1956 году, когда Юрий Владимирович был послом в Венгрии, командовал там корпусом, говорил мне о нем с большим пиететом. Рассказывал о помощи, которую он армии оказывал…
ШАРАПОВ: Но Андропов говорил, что мы не сторонники того, чтобы иметь военную политику, основанную на военной мощи. Это значило бы неизбежно идти по пути гонки вооружений и войны. Мы, подчеркивал он, приверженцы мирного сосуществования, мирного решения спорных вопросов, разоружения.
— Все же мы всячески стремились поддерживать паритет с Западом…
ШАРАПОВ: Да, Запад втянул СССР в непосильную гонку вооружений. Но ведь это не просто было какое-то непонимание наше — слишком много ставилось на карту. Андропов говорил, что мира мы не выпросим, а если мы паритет имеем, то противник понимает, что ядерная война — угроза и ему самому… Паритет, считал он, должен быть как можно ниже — по уровню накопленных зарядов и прочего.
БОБКОВ: Андропов проявлял осторожность в вопросе расширения сферы распространения нашего оружия. Он, в частности, не сразу согласился с размещением ракет СС-20 в ГДР — он был противником этого.
— Наше руководство всегда видело в армии самостоятельную политическую силу — и ее боялось. Потому в почете послушные военачальники и безликие министры. Не видел ли и председатель КГБ в армии потенциальной опасности?
ШАРАПОВ: Нет, он доверял армейскому руководству и армии в целом, понимая, что это, как и органы Госбезопасности, та организация, которая безоговорочно и надежно служит целям социализма. Он прислушивался к голосу военных, старался содействовать укреплению Вооруженных сил и обороноспособности. Ему пришлось решать с армейским руководством многие вопросы.
— Андропова называют одним из« авторов» Афганской войны…
ШАРАПОВ: Он долго сопротивлялся вводу войск в Афганистане. Вообще, к той войне следует подходить с точки зрения развития нынешних политических событий — недаром же сейчас в Афганистане находятся американские войска. Советскому Союзу приходилось думать о своих национальных интересах.
БОБКОВ: Кстати, как раз в то время,
ШАРАПОВ: Мне кажется, разговоры — кто был более настойчив, кто о чем предупреждал — сейчас ни к чему… Были сомнения и в армии, и в КГБ, и в самом ЦК, были разные точки зрения, но решение было принято. Принято, когда все пришли к выводу, что другого пути в тех условиях видно не было.
— Юрий Владимирович находился у руля государства менее полутора лет, но у большинства наших соотечественников он оставил о себе такую светлую память, о которой многим иным правителям можно только мечтать…
ШАРАПОВ: Люди доверяли Андропову, видели, что он стремится и сможет сделать так, чтобы и страна развивалась, и народ лучше жил. Люди верили в разумность тех шагов, которые он предлагал предпринять — и первые же его шаги показали, что эти надежды имеют под собой очень реальную почву.
БОБКОВ: Страна-то все-таки образованная была, и люди понимали, что человек, обращаясь к ним, не эксплуатирует цитату, а излагает позицию, которая совпадает с тем, чего большинство людей ждет…
— Почему же Политбюро и ЦК не продолжило «андроповскую линию»?
ШАРАПОВ: Инерция сработала: решили, что лучше Андропова никто не поведет. Захотели немного передохнуть, мол, потом посмотрим… Понимали, что с Черненко ничего нового не будет, зато будет спокойно. Вот и не пошли дальше в решении тех задач, которые предлагал Андропов для спасения страны…
БОБКОВ: Причина кроется не в том, кто проглядел. Мне кажется, вырвавшись на площадку социалистического строительства, мы не выработали идеологические ориентиры. Не был продуман вопрос, как развиваться дальше…
Но ничего, Парижская коммуна просуществовала 72 дня, СССР — больше 70 лет, так что есть надежда, что следующие семь столетий окажутся более успешными.
(12 ноября 2002 г.)
Его имя рождало надежды
Наши собеседники; Владимир Николаевич Казимиров. Чрезвычайный и полномочный посол, сотрудник посольства СССР в Венгрии в 1950-х гг. Николай Сергеевич Леонов. Депутат Государственной Думы, генерал-лейтенант, начальник Информационно-аналитического управления 1-го Главного управления (внешняя разведка) КГБ СССР в 1973–1983 гг., затем — заместитель начальника ПГУ.
Василий Иванович Петров. Герой Советского Союза Маршал Советского Союза, главнокомандующий Сухопутными войсками — заместитель министра обороны СССР в 1980–1985 гг.
Иван Лаврентьевич Устинов. Генерал-лейтенант, начальник 3-го Управления (военная контрразведка) КГБ СССР в 1970–1973 гг., советник при председателе Госплана СССР в 1981–1991 гг.
Мы продолжаем рассказ о Ю. В. Андропове. На этот раз в качестве наших собеседников выступают люди, по долгу службы встречавшиеся с Юрием Владимировичем на различных этапах его жизненного пути.