Утерянные победы
Шрифт:
Я уже раньше говорил о том, что можно и чего нельзя было по положению вещей ожидать от румынских войск. Они все-таки еще оставались нашими лучшими союзниками и, в рамках своих возможностей, на многих участках храбро сражались.
26 ноября мы прибыли к месту расквартирования своего штаба в Новочеркасск. В качестве единственной караульной команды в нашем распоряжении был добровольный казачий отряд, который явно рассматривал караульную службу перед нашим служебным зданием как особую честь. Так как в ту же ночь были готовы важнейшие линии связи, 27 ноября утром мы смогли принять на себя командование группой армий «Дон».
Стоявшая перед нами задача была двоякого характера. Первое, о чем шла речь, было освобождение к спасение 6 армии. Это была самая неотложная задача не только с точки зрения человечности. Она была, прежде всего, самой
Второе, что нельзя было наряду с этим терять из поля зрения, была существовавшая уже теперь опасность уничтожения всего южного крыла Восточного фронта. Такой результат, очевидно, решил бы исход борьбы на востоке и повлек бы за собой проигрыш войны. Если бы русским удалось прорвать тончайший, первоначально состоявший в основном из остатков румынских соединений, немецких обозов и боевых групп [62] заслон, который (помимо так называемой «крепости» Сталинград) составлял единственное охранение всего оперативного района между тылом группы армий «А» и еще находившимся в наших руках фронтом, тянувшимся по Дону, то не только 6 армии было бы уже не на что надеяться. Положение группы армий «А» тогда также должно было стать более чем критическим.
62
Боевые группы создавались в необходимых случаях из подразделений, не принадлежащих к действующим частям, из штабов, из обслуживающего состава военно-воздушных сил, отпускников, выздоравливающих и т. д. Им недоставало крепкой организованности, проверенных в боях командиров, оружия (особенно тяжелого оружия, противотанковых средств, артиллерии), частей тыла и по большей части боевого опыта и боевой выучки. Поэтому их боевая ценность была невысока. Несмотря на это, они, проведя некоторое время в боевой обстановке и сплотившись в ней, часто достигали выдающихся успехов. – Прим. автора.
Заслугой командующего 4 танковой армией генерал-полковника Гота и назначенного начальником штаба 3 румынской армии полковника Генерального Штаба Венка было то, что вообще удалось в критические дни конца ноября закрыть этим заслоном гигантскую брешь, образовавшуюся между 6 армией, группой армий «А» и Доном, что не дало русскому командованию возможности немедленно использовать создавшееся положение. Если бы противник тогда продвинул подвижную армию до нижнего течения Дона и Ростова, для чего он, несомненно, располагал силами, то наряду с потерей 6 армии создалась бы возможность потери также и группы армий «А».
И хотя для командования группы армий эта опасность уничтожения всего южного крыла продолжала существовать, однако оно не остановилось перед тем, чтобы бросить все силы до последнего человека и последнего патрона и снаряда для деблокирования 6 армии. До тех пор пока имелись хотя бы малейшие виды на успех, группа армий отдавала для деблокирования все, что было в ее возможностях и в ее распоряжении. При этом она должна была принять на себя величайший риск. И если, несмотря на это, группа армий не смогла решить задачу спасения 6 армии, то причиной этого в первую очередь явилось огромное превосходство сил противника и недостаток собственных сил. Дальнейшие затруднения возникли вследствие метеорологических условий, которые в значительной степени препятствовали использованию авиации, прежде всего для снабжения 6 армии, и вследствие положения с транспортом, которое не позволяло достаточно быстро подвести силы для деблокирования.
Наряду с этим мы впервые познакомились с трудностями, которые исходили от немецкого Главного командования и коренились в личности Гитлера, в его воззрениях и характере. Они уже были обрисованы в главе о военном руководстве Гитлера. В этой борьбе за спасение 6 армии они привели к тому, что со стороны Главного командования, невзирая на опасность контрударов на других фронтах, не было брошено все для деблокирования 6 армии. Оно постоянно медлило с принятием срочных,
Я уже говорил о двух задачах, которые имела перед собой группа армий, когда она приняла на себя командование. Первая из них, освобождение 6 армии, для группы армий практически закончилась уже к Рождеству 1942 г. К этому моменту стало ясно, что попытка деблокирования силами 4 танковой армии уже не может достигнуть своей цели – восстановить связь с окруженной армией. В то время как Гитлер все еще держался за Сталинград, командование 6 армии, вопреки данным ему группой армий указаниям, в решающие часы само отказалось от последних, может быть, еще имевшихся шансов. Практически этим была окончательно решена судьба армии. Мысль Гитлера о том, что будет возможно с помощью танкового корпуса СС, который должен был сосредоточиться в течение января в районе Харькова, деблокировать армию позднее, с самого начала была иллюзией.
То, что происходило в котле под Сталинградом после того, как застопорилось наступление 4 танковой армии с целью деблокирования, фактически было агонией 6 армии. Взять на себя ответственность, сделав попытку для уменьшения потерь и страданий армии укоротить эту агонию предложением о капитуляции, группа армий могла только на последней стадии этой борьбы, учитывая другую сторону стоящей перед ней задачи – воспрепятствовать уничтожению всего южного крыла Восточного фронта.
Бои, которые велись за освобождение 6 армии, стояли, естественно, в тесной связи с развитием положения на всем немецком южном фланге. И если последнее будет в одной из последующих глав рассмотрено отдельно, то только для того, чтобы можно было более ясно видеть осуществление оперативных замыслов.
Когда я принял командование, группа находилась в положении, в общем, не изменившемся по сравнению с 24 ноября.
Очевидно, противник использовал свои главные силы прежде всего по периметру кольца, окружающего 6 армию, Из приблизительно 143 соединений, о которых было известно, что они находятся в районе действий группы армий, по меньшей мере свыше 60 с самого начала были использованы для окружения армии. 28 ноября южный фронт армии подвергся сильной атаке, однако эту атаку удалось отразить. На остальных участках фронта армии в конце ноября происходили только бои местного значения, в которых укреплялся ее фронт обороны. Но, во всяком случае, было ясно, что попытка прорыва, предпринятая в эти дни, натолкнулась бы на сильную оборону противника. При этом были бы неизбежно израсходованы имевшиеся в котле запасы боеприпасов и горючего. Даже если бы прорыв удался, армия пришла бы на Дон без боеприпасов и горючего, а деблокирующая группа к этому времени не могла бы оказать ей помощь.
Противник путем разведывательных поисков пытался выяснить силы, образовавшие заслон в разрывах фронта южнее и западнее Сталинграда, за которым должна была проходить подготовка деблокирующих сил.
Прежде всего, для группы армий нужно было получить, возможно, более ясную картину состояния и намерений 6 армии, так как то, что она могла узнать от ОКХ и от удаленной на сотни километров группы армий «Б», ее, разумеется, не удовлетворяло.
Уже 26 ноября через одного прибывшего самолетом из котла офицера мне было передано письмо генерала Паулюса. Генерал Паулюс подчеркивал в нем необходимость «свободы действий на крайний случай». Обстановка, которая делала необходимым немедленный прорыв на юго-запад, могла наступить каждый день и каждый час. Отсутствовавшие в письме данные о положении со снабжением армии были восполнены сообщением прилетевшего из сталинградского котла генерала авиации Пикерта, которому командующий 4 воздушной армией, генерал-полковник барон фон Рихтгофен, поручил организацию снабжения по воздуху. Согласно этому сообщению, армия имела продовольствия (правда, уже при урезанных нормах) на 12 дней. Боеприпасов было 10-20% боекомплекта. Это соответствовало потребностям одного дня настоящих боевых действий! Горючего хватало только для небольших передвижений, но не для сосредоточения танков к началу прорыва. Если эти данные соответствовали действительности, то было совершенно непонятно, как командование армии хотело осуществить намерение прорваться, высказанное им 4 дня назад.