Утешительная партия игры в петанк
Шрифт:
Сила тяжести, землетрясения, ураганы, ветер, снег… Вся эта дрянь, которую называют издержками эксплуатации и которая, как он только что вспомнил, очень его забавляла…
Отправил сообщение в Highlands[262] и решил не переводить часы.
Хотел жить в одном времени с ней.
Встал очень рано, поинтересовался у консьержа, доставлен ли взятый им напрокат смокинг, выпил кофе в картонном стаканчике, спускаясь по Мэдисон-авеню, и, как всегда, когда попадал в Нью-Йорк, принялся глазеть по сторонам. Для того, кто ребенком
Впервые за много лет прошелся по магазинам и накупил себе одежды. Пиджак и четыре рубашки.
Четыре!
Время от времени оборачивался. Словно чего-то боялся и вместе с тем ждал. Что кто-то схватит его за плечо, и око в треугольнике[263] явится ему, и чей-то голос с небоскреба окликнет его: «Эй ты… Ты не имеешь права быть таким счастливым… Что это ты там опять украл, что это ты прячешь, прижимая к груди?»
Да нет… у меня… думаю, просто треснуло ребро…
Подними руки, проверим.
И, подчиняясь чьей-то воле, Шарль вливается в поток passers-by.[264]
Тряс головой, обзывал себя идиотом, смотрел на часы, напоминая себе, где он находится.
Скоро четыре… Предпоследний день занятий… Дети уже, должно быть, выпотрошили содержимое своих школьных ящиков в затасканные портфели… Она рассказывала ему, что каждый вечер вместе с собаками встречает их в начале аллеи, куда их подвозит автобус, и они навьючивают все свое барахло на осла, «…когда мне удается его поймать!»
Добавила тогда, что расстояния в сотню дубов едва хватает на то, чтобы все успели выложить наболевшее и рассказать о… Чья-то рука тронула его за плечо. Он обернулся.
Другой рукой мужчина в темном костюме указывал ему на светофор: DON'T WALK.[265] Поблагодарил его, вместо «пожалуйста» в ответ услышал «добро пожаловать».[266]
Нашел витаминную лавку и скупил все шесть баночек крема, которые были у них в наличии. Столько трещин можно будет залечить… Бумажный пакет оставил на прилавке, баночки рассовал по карманам.
Ему нравилось…
Чувствовать их вес.
Зашел в «Strand». «Восемнадцать миль книг», красовалось на вывеске. Не смог одолеть все восемнадцать, но провел там несколько часов. Конечно, порылся в трудах по архитектуре, а для удовольствия прикупил себе digest[267] из переписки Оскара Уайльда, короткий роман Томаса Гарди «Fellow-Townsmen»,[268] аннотация понравилась: «Барнет и Даун, видные люди в Пор-Бреди графства Уэссекс и старые друзья. Судьба обошлась с ними по-разному. Преуспевающий Барнет оказался несчастлив в любви и теперь пожинает плоды своего такого удачного, но лишенного нежных чувств брака. Даун, адвокат без гроша за душой, светится от счастья в своем скромном домике в окружении обожающих его жены и детей. Ночное происшествие заставит их по-новому взглянуть на свою жизнь… their different lots in life… и напоследок, гениальную книжку Лайзы Кирвин «More Than Words»,[269] которую тут же радостно пролистал, закусывая сэндвичем, расположившись на солнышке, прямо на ступеньках.
Это была подборка иллюстрированных писем из Smithsonian's Archive Of American Art.[270]
Письма
Письма тонкие, трогательные или же просто информативные, но всегда: украшенные рисунком, наброском, карикатурой или виньеткой, уточняющей место, пейзаж, душевное состояние и даже чувство, когда автору не хватало слов.
More than words… Больше, чем слова… Эта книга, на которую наш скупой на слова Шарль наткнулся случайно, на какой-то тележке, когда уже направлялся к кассе, она воссоединила его с ним самим, с тем, которого он давно задвинул в ящике с блокнотами в полотняных обложках и коробочкой акварели.
С тем, который рисовал просто так, в свое удовольствие… Не поясняя эскизами свои решения, не парясь над стальными стержнями и прочими кабелями в предварительно напряженном бетоне…
Проникся симпатией к некоему Альфреду Фрю, впоследствии ставшему одним из главных карикатуристов газеты New Yorker, отправившему сотни потрясающих писем своей невесте. Он рассказывал ей о своих путешествиях по Европе незадолго до Первой мировой войны, подмечал повсюду местные нравы, обычаи, описывал окружающих его людей… Графитовым карандашом создавал нарочного, вкладывал ему под мышку засушенный цветок настоящего эдельвейса и отправлял его к ней из далекой Швейцарии, или наглядно демонстрировал ей, как зачитывается ее письмами, разрезав одно на маленькие кусочки размером с почтовую марку и подрисовывая к каждому себя: вот он с ее письмом в руке нежится в ванне, застыл перед мольбертом, за столом, на улице, под колесами грузовика, в кровати – пусть даже весь дом в огне, или пронзенный шпагой бессердечного негодяя. А как-то раз он послал ей настоящую art gallery собственного производства, кропотливо вырезанную из бумаги и раскрывающуюся в трехмерное пространство, чтобы поделиться впечатлениями от картин, взволновавших его в Париже, и все это – украшенное текстами, полными юмора, нежности и такого… изящества… Ему бы хотелось быть этим человеком. Веселым, доверчивым, любящим. И талантливым.
А вот еще один – Джозеф Линдон Смит, великолепно владеющий рисунком, рассказывает обеспокоенным родителям о невзгодах художника, получающего классическое образование в Старом Свете. Вот он сидит под градом монет на улице Венеции, а вот полумертвый, потому что объелся дынями.
Dear Mother and Father, Behold Jojo eating fruits![271]
Сент-Экзюпери в виде Маленького Принца приглашает на ужин Хедду Стерн… Ну ладно, хватит, потом досмотришь… прежде чем закрыть, пролистнув в последний раз, наткнулся на автопортрет какого-то заблудшего типа, сгорбленного, обхватившего голову руками, перед фотографией любимой. Oh! I wish I were with you.[272]
О, да.
Как бы мне хотелось…
Сделал крюк ради Flatiron Building, громадины, похожей на утюг, которая сильно его поразила в первый приезд… Построенное в 1902 году здание, на тот момент – одно из самых высоких в мире, а главное, одно из первых, возведенных на основе стальных конструкций. Поднял голову.
1902…
1902, черт побери!
Они гении…
Заблудившись, очутился перед витриной магазина, торгующего оборудованием для пекарен. N.Y. Cake Supplies. Подумал о ней, о них, и кучу денег потратил на формочки для печенья.