Утешительный приз
Шрифт:
– Когда мы сможем встретиться с вами, чтобы обсудить все детали?
– Я свободна завтра утром, если вас это устроит.
Хотя у Мадэни были назначены три встречи до полудня, он кивнул. Мадэни умел быть очень сговорчивым, когда этого требовала ситуация. А это был как раз такой случай.
Протягивая ему карточку, Эмили произнесла:
– Я встаю очень рано. Можете спокойно объявиться в любое время после девяти.
Мадэни все еще сжимал в руке визитную карточку и продолжал улыбаться, когда, спустившись вниз, подошел к своему водителю.
–
Азим был не только водителем Мадэни, но и его закадычным другом, а иногда и телохранителем. Он сопровождал Мадэни во всех зарубежных поездках. Они дружили с самого детства. Отец Азима был старейшим членом парламента Кашакры, а его дядя заседал в верховном суде страны. Азим был человеком очень образованным, временами чересчур прямолинейным, но самое главное – преданным Мадэни и Кашакре.
– Просто замечательно. Хендерсоны – гостеприимные хозяева, и еда у них была просто… изысканная. – Он улыбнулся еще шире.
– Как мне знакома эта улыбка, – засмеялся Азим, выруливая на дорогу. Их «мерседес» влился в поток машин. – Тут явно не обошлось без женщины.
Улыбка на лице Мадэни сразу исчезла.
– Ошибаешься, дружище. Это время прошло.
– Почему? – с удивлением спросил Азим.
– Ты знаешь почему, хотя и не согласен с моим решением, – ответил Мадэни.
– Потому что это не твоерешение, – в сердцах произнес Азим. – Не могу поверить, что ты соглашаешься на договорной брак. Это ты!
В Кашакре Мадэни слыл человеком более прогрессивных взглядов, чем его отец, хотя за последние три десятилетия шейх Адил Хаммад Тарим очень изменился.
– Тебе известны мои соображения.
– Здоровье у твоего отца отменное, дорогой, – произнес Азим. – Сердечный приступ, который он перенес прошлой осенью, оказался легким.
Но тогда Мадэни так не казалось. Он прикрыл глаза, вспоминая, каким пепельным стало лицо его отца перед тем, как тот рухнул на пол. Это случилось как раз во время их спора о женитьбе Мадэни. Договорные браки в их стране разрешалось аннулировать в некоторых особых случаях. Адил мог признать недействительной предварительную договоренность о заключении брака сына, но он и слышать об этом не хотел. Его собственный брак был заключен по старинке, согласно договору, и жизнь Адила сложилась хорошо. Старик верил, что так будет и с его сыном.
– Моя помолвка с Навор – желание отца, его воля. Азим покачал головой:
– Но ты ведь пока еще не помолвлен. Так что ничего плохого не будет в том, чтобы воспользоваться… последним моментом радости и удовольствия. Кажется, так говорят американцы?
Мадэни уставился в тонированное стекло окна и не стал продолжать этот разговор. Да, он не был официально помолвлен. Это правда. О его обручении с Навор будет объявлено в конце этого лета. Но он не был и свободен. И фактически не был никогда…
Эмили добралась до дому незадолго до полуночи. Она чувствовала себя одновременно измученной и воодушевленной. Помимо загадочного Дэна еще двое гостей Хендерсонов попросили сегодня ее визитные карточки. И как всегда, Хендерсоны щедро заплатили ей. Конечно, пришлось нанять кое-кого, чтобы справиться
Ей пришлось трижды подниматься на четвертый этаж, чтобы перенести все из небольшого микроавтобуса в квартиру. В этой квартире Эмили жила и из нее же руководила своим бизнесом. Потом ей пришлось отогнать машину на платную стоянку через полквартала. Когда Эмили наконец снова оказалась дома, у нее появилось искушение немедленно повалиться на диван, но она потратила еще двадцать минут на то, чтобы убрать кастрюли, посуду для сервировки и другую утварь, а уже затем наконец водрузила гудевшие ноги на кофейный столик в так называемой гостиной.
Стопка почтовой корреспонденции под пятками привлекла ее внимание. У нее хватило времени только на то, чтобы бросить лишь беглый взгляд на все эти конверты перед тем, как она уехала сегодня к Хендерсонам. В основном это были счета. И только одно письмо требовало ответа. Эмили опустила ноги на пол и стала перебирать почту, пока не нашла то, что искала. Даже не вскрывая толстый конверт, Эмили знала, что найдет внутри, – приглашение на свадьбу своей младшей сестры.
Чертыхнувшись, Эмили отогнула уголок конверта и извлекла лист плотной почтовой бумаги цвета слоновой кости. Качественная бумага и выгравированные буквы стоили ее родителям целого состояния, но для Элли им никогда ничего не было жалко.
Младшая сестра Эмили, по их мнению, никогда не могла сделать ничего плохого. Даже факт, что она обручилась с бывшим женихом Эмили, который тогда еще не был бывшим, не вызвал нареканий у родителей. Более того, Эмили даже призывали проявить «больше понимания», а позже говорили, что она должна быть «счастлива», что ее взбалмошная младшая сестренка наконец угомонилась.
«Элли Лорин Мерит и Рид Дэвид Бенедикт, вместе со своими родителями, просят оказать им честь своим присутствием на их свадьбе…»
Не став читать дальше, Эмили скомкала приглашение в руке. Из уважения к дереву, которое срубили для производства этой бумаги, она решила выбросить листок в корзину для бумаг, а не в мусор. Но она не собиралась оказывать честьЭлли и Риду своим присутствием, как и внимать просьбе матери быть на этой свадьбе в платье для подружек невесты. И дело было не в том, что Эмили не могла простить их. Ей хотелось думать, что она выше этого, несмотря на их чудовищное предательство. Нет, дело было в том, что никто из них не подумал о том, какую боль ей причинили, и никому даже в голову не пришло принести какие-то извинения.
– Это судьба, Эм. Ответ на мои молитвы. Рид и я были созданы друг для друга, – имела она наглость заявить. Как будто Эмили было легче оттого, что она узнала, что ее сестра была страстно влюблена в ее бойфренда.
Рид оказался не столь романтичен. Он возложил ответственность за свою неверность на саму Эмили.
– Если бы ты не была вечно так занята обслуживанием торжеств, ты смогла бы заметить, как несчастлив я был, – сказал он, когда она услышала об их романе.