Утоли моя печали
Шрифт:
– Праздник под надзором, – усмехнулся Вологодов. – Это действительно в русских традициях: веселись, но оглядывайся.
– Русским оглядываться полезно, – солидно вставил Федор Иванович. – Уж очень натура у нас безоглядная.
– Дядя Роман, а давайте маскарад устроим? – вдруг предложила Наденька, но тут же смутилась, начала краснеть и сердито сдвинула брови.
– Прекрасная мысль, Надюша! – подхватил Роман Трифонович. – Да на масленицу, а? Варенька, как ты на это смотришь?
– Мне очень по душе Наденькина идея.
– Решено! –
– В каком же костюме вы пред нами предстанете? – улыбнулся Викентий Корнелиевич. – Таинственной Семирамиды или очаровательной испанки?
– Сделаю все возможное, чтобы вы меня не узнали, – отпарировала Надежда.
– А если узнаю?
– Преподнесете цветок.
– Считайте, что он уже у вас, Надежда Ивановна.
Вечером, когда все разошлись, Варвара осторожно спросила:
– Ну, как тебе Викентий Корнелиевич?
– Старик! – отрезала Надежда. – А маскарад все равно будет. Вот посмотришь.
– Если уж Роман сказал…
– Только знаешь что? – перебила Наденька. – Он ни в коем случае не должен меня узнать.
– Кто не должен узнать?
– Ну, этот… старик.
– Допустим. Но что из этого следует?
– А то, что я должна что-то придумать. Никаких Семирамид и испанок! Ты поможешь мне, Варенька?
– Обещаю, – Варя поцеловала Надежду в лоб. – Пусть тебе приснится необыкновенный костюм.
Костюм не приснился, но Наденька все же кое-что придумала. Во-первых, глухие маски вместо общепринятых полумасок, а во-вторых, номера в виде броши на левом плече для всех участниц.
– Номера каждая маска должна тянуть сама.
– Зачем такие сложности? – удивилась Варя.
– Для того чтобы победительница была неизвестна до решения жюри и получила хороший приз. – Хомяков улыбнулся. – Я угадал ваше желание, мадемуазель Фронда?
– Дядя, ты – чудо!
– Представляю, как же тебе будет обидно, если приз уплывет в чужие ручки.
– Не уплывет! – хвастливо сказала Надежда.
– А вдруг?
– Не знаю, не знаю, – проворчала Варвара. – Согласятся ли гостьи участвовать в подобной лотерее?
– Тряхнем мошной! – усмехнулся Роман Трифонович. – Приз будет от Фаберже, а броши с номерами включат в свои драгоценности даже проигравшие дамы.
– Нет, сударь, вы все-таки – купчина, – вздохнула Варя.
Дамы с энтузиазмом откликнулись на приглашения участвовать в маскараде с заранее оговоренными условиями и призом победительнице. Проигрывать в такой ситуации было чересчур уж обидно, и как только определился круг соискательниц, Наденька устроила тайное совещание со своей горничной.
– Феничка, ты сможешь разузнать, какие костюмы появятся на нашем маскараде?
– Так у них, поди, тоже горничные есть.
– И все расскажут?
– Обязательно даже, – уверенно сказала Феничка. – Если я про вас расскажу,
– Семирамидой.
– А как она выглядит-то, эта Семирамида?
– Таинственно, – огруглив глаза, прошептала Надя. – Настолько, что и сама не знаю.
На следующий день Феничка отправилась на разведку, а Наденька принялась размышлять о костюме. Никакой Семирамидой она, естественно, быть не собиралась, но не хотела ни с кем советоваться, потому что ее костюм должен был оказаться сюрпризом для всех. Но в голову, как на грех, ничего путного не лезло. А к вечеру явилась Феничка и чуть ли не с порога отбарабанила:
– Цыганки, испанки, турчанки, мавританки, Клеопатры, Карменки.
– Кто?
– Так сказали. Госпожа, мол, решила быть Карменкой и костюм уже заказала.
– Ах, Кармен, – сообразила Наденька. – Еще кто?
– Миледи, что ли. Потом японка, черкешенка и китайка…
Феничка замолчала, спросила удивленно:
– Что это вы так на меня смотрите, барышня?
– Раздевайся, – вдруг скомандовала Наденька.
– Чего?..
– А того, что мы с тобой одного роста, и фигуры у нас одинаковые. И я хочу примерить твое платье.
– Капризов у вас… – недовольно сказала Феничка, но платье сняла.
Платье оказалось впору, требовалось лишь чуть убрать в боках. Надя повертелась перед зеркалом, с каждым поворотом делаясь все серьезнее.
– Семирамидой будешь ты, – твердо сказала она. – А я буду горничной.
– Не буду я никакой…
– Будешь!
– Это же обман, а никакой не маскарад.
– Маскарад и есть обман. Обман зрения.
– Вы же – темно-русая. А у меня коса – вона какая.
– Спрячем под короной.
– А номера как же?
– Номера… – Наденька задумалась. – А номера выдадут в самом конце, на парад-алле! И я дядю уговорю.
– Вы-то уговорите, а мне дура дурой быть, да? – обиженно спросила Феничка. – А ну, как скажут чего по-французски?
– Улыбнись и пальчик к губкам прижми. Мол, боюсь, что узнаете по голосу.
– А если, не дай Бог, кто танцевать пригласит? Тоже – пальчик к губкам, что ли?
– Не верю, что танцевать не умеешь. Не верю, и все.
– Да что я умею-то? Кадриль с вальсом?
– Вальс – это замечательно. Кадрили не будет, от мазурки откажешься, а остальному я тебя научу.
– Ох, барышня, да не выйдет у нас ничего! Чтоб горничной стать, это ж сколько учиться надо.
– Вот ты меня своему искусству и обучишь. И все у нас будет замечательно, Феничка, все-все, вот увидишь! Главное, как нам дядю уговорить…
– И горничные в масках? – недовольно спросил Роман Трифонович. – Ну, Надюша, это уж слишком. Это уж ни в какие ворота не лезет…
– А Наденька права, – сказала Варвара. – Все горничные – симпатичные милашки, и вы, судари, на них пялиться будете, забыв про дам в масках.