Утоли мою месть, пуля
Шрифт:
Илья перешагнул сразу две ступеньки, шагнул на третью и оказался на развилке. Коридор уходил в обе стороны, его края терялись в темноте, он видел только двери вдоль стен и неясное мутное пятно окна где-то далеко, в торце. Пахло тут сгнившими помоями и еще кое-чем похуже, Илья двинулся выше, держа руку на рукояти «ТТ», пристроенного за неимением кобуры за пояс джинсов. Миновал один пролет, посмотрел вверх, потом под ноги – пол красивый, из мелких плиток выложен узор, что-то вроде цветов или птиц, не разобрать под слоем грязи и мусора. Бомжи здесь обитали, но давно, свежих следов не было, похоже, в этот дом никто не заходил уже несколько месяцев. «Может, тут привидения водятся?..» Илья рассматривал лепную розетку на потолке с разбитым плафоном в центре и одновременно прислушивался к тихим звукам со второго этажа. Скрипит что-то тихо
Второй, третий этаж, четвертый – та же картина, что и внизу. Грязь, мусор, слетевшая со стен штукатурка и полоски дранки под ней, ободранные обои, поваленный боком диван – хотели, видимо, вытащить, да не успели, или бросили в суматохе. Или бомжики постарались, когда еще обитали тут, – в одной из комнат пятого этажа Илья обнаружил целое лежбище из старательно разложенных по полу разломанных картонных коробок. И пошел дальше по коридору последнего этажа, добрался до глухого, без единого окна, угла, толкнул ногой дверь в последнюю комнатенку. Узкую, как его жилье в общаге, совершенно пустую, зато с огромным, во всю стену, окном и гигантским – улечься можно – подоконником. Он уходил в стену и пропадал за перегородкой, из чего стало понятно, что большое некогда помещение перегородили наспех возведенной стенкой толщиной в один кирпич. За ней оказалось просторнее, обнаружилась даже мебель – остов железной кровати с проваленной сеткой и две перевернутые табуретки. И тоже окно – громадное, без стекол, белые рамы накрест перечеркивали серое низкое небо, и обзор отсюда великолепный.
Особняк занимал половину наглухо огороженной территории, справа виднелась пристройка – что-то вроде гаража, слева странное сооружение с полукруглой крышей. И, насколько Илья мог видеть в темноте, перед домом и вокруг полно цветов, затейливо подстриженных кустов, напротив колонн, поддерживающих крышу крыльца, что-то поблескивало в свете ярких фонариков. То ли пруд, то ли бассейн, то ли что-то в этом духе – Илье было наплевать. Главное, что вход в светившийся всеми окнами особняк – вот он, как на ладони, и ворота отлично видны, и будка на въезде, чуть больше собачьей по размеру, поблизости. И камер наверняка по периметру полно, возможно, и на развалину эту парочка нацелена – уж больно место для снайпера привлекательное, поэтому мимо окон мелькать лишний раз не резон.
Илья отошел от подоконника в глубь комнаты, рассматривал прекрасно освещенный периметр резиденции. Хорошее место, уединенное, тихое, и не скажешь, что в центре Москвы. И убивать тут не в пример удобнее, чем в многоквартирном доме, особенно если жертва посмеет сопротивляться, звать на помощь или прыгать из окна. Не пойдешь же с ножом в руках добивать ее на глазах у изумленных соседей, а тут хочешь – насилуй, хочешь – заживо режь, никто не услышит. Молодец Валерка, выводы сделал и ошибки своей больше не повторит, да только поздно пить «боржоми». Двери в особняк как на ладони, пуля из «ТТ» гарантированно пробьет Меркушеву башку, едва тот окажется на крыльце, плохо, что киллера выдаст звук выстрела – глушитель остался в съемной квартире, давно выпотрошенной подручными Тынского.
Илья положил на сетку кровати рюкзак, пружины запели, задрожали, и эхо, казалось, разлетелось по всему дому. Пришлось переставить рюкзак на пол, Илья притащил из соседней комнаты фанерный щит, бросил на него листы картона, сам устроился сверху. Достал из рюкзака бутылку воды, отпил немного, вернул обратно, потом вытащил из пачки печенье, бросил в рот и принялся жевать, прикидывая, сколько он продержится на сухом пайке. Одно дело – сидеть, выжидая, когда объект клюнет на приманку, и совсем другое – разнести ему голову и потом поспешно смываться. Ну, с этим проблем не будет, с подоконника в соседней комнате можно одним прыжком оказаться на ветке старого тополя, спрыгнуть с нее на другую, а там и до земли недалеко. Но это все в теории, а пока бы с голодухи ноги не протянуть.
– Надеюсь, ему приспичит, и очень скоро! – Илья лег на картон, закинул руки за голову и уставился в потолок. Тихо как, даже жутко, только доносятся с дороги гудки машин да шум листьев этого самого тополя, ровесника дома, не иначе. И шорохов не слышно, и тресков – он совсем один в этих руинах, если не считать крыс на первом этаже и комаров. Илья хлопнул себя по щеке, но промазал, и комар с недовольным гудением убрался прочь.
Небо над
И по-прежнему он был тут совершенно один, изредка слышал только быстрый шорох в коридоре или в захламленных комнатах с обвалившимся потолком и трещинами в полстены, да проснулся как-то рано утром, почувствовав на себе взгляд. Вскинулся, схватился за пистолет, но, сообразив, едва не рассмеялся в голос – на подоконнике сидела кошка. Испугалась его резких движений, вздыбила шерсть, зашипела и сгинула в утреннем полумраке, бесшумно, как и полагалось кошке или призраку. И все, это было единственное живое существо, что он видел за последние несколько дней.
И сегодня снова стучит по ржавому подоконнику дождь, шуршит по листьям и старым кирпичам, гудят вдалеке машины да скрипит что-то внизу. Потом снова тишина, словно дверь или оконную раму придержал кто-то, потом громкий хлопок и снова стук. И уже не дождя по гнилому металлу, а что-то тяжелое, уверенное, плотное. И быстрое… Илье понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить – в подъезд вошли люди, и это не один человек, а минимум трое. И они уже миновали второй этаж, а теперь поднимаются вверх по стертым ступеням лестницы, поднимаются споро, активно и переговариваются между собой, причем одышки в голосах не слышно.
Илья бросил полупустой рюкзак в дальний темный угол, сверху кинул лист картона, остальные раскидал по полу, бросил сверху хороший обломок штукатурки с торчащими из нее осколками кирпича, выбросил пустую бутылку за окно. Сам выглянул в коридор, прислушался – идут, они уже на третьем этаже, голоса слышны отчетливо, а также грохот и треск. Кто бы это ни был, вели они себя по-хозяйски, перекрикивались, смеялись и доламывали то, что пока оставалось целым. Быстро обшарили третий этаж, затопали вверх по лестнице. Все, у него есть еще минута или полторы, и люди будут здесь. И это явно не бомжи, забредшие с улицы в поисках пристанища и какой-никакой крыши над головой. И на наркоманов не похожи – должны соображать, что ловить тут давно нечего, все украдено до них, а если заколоться без проблем – так и наверх не надо тащиться, внизу полно свободного места…
Илья пробежал по коридору, оглядываясь и одновременно косясь себе под ноги. Хоть и бродил тут несколько суток, но все сюрпризы и ловушки изучить не успел, поэтому не заметил прикрытый горкой битой плитки провал в полу, оступился и едва не растянулся в груде мусора. Вскочил и ринулся дальше, к той самой крохотной угловой комнатенке, вломился, слыша уже шаги и голоса за спиной, юркнул за дверь и протиснулся в нишу – то ли воздуховод, то ли дымоход. Пролез немного вверх, да так и замер – макушка упиралась в перекрытие, колени поджаты, рука с пистолетом опущена вниз. Илья опустил предохранитель «ТТ» и затаил дыхание. Долго так ему не продержаться, ноги уже начинают затекать, а в плечо и спину врезались острые углы кирпичей. Хочется верить, что гости здесь не задержатся, быстренько прочешут этаж и свалят восвояси. Кто бы это мог быть? На кой черт кому-то понадобилось шариться по превращенным в помойку развалинам? Может, хозяева дома пожаловали? Покупатели?