Утонуть в крови
Шрифт:
Сулирад удивленно хлопал глазами, глядя на Тереха. Наконец, он поинтересовался:
— Так ты что же, раньше был знаком с этой Саломеей?
— Не просто был знаком, но даже спал с ней на одном ложе, — огрызнулся Терех, раздраженно вонзив нож в угол стола. — Саломея, как и я, родом из Рязани. Я хорошо знал ее брата Моисея, который тоже был гриднем у рязанского князя. Моисей, угодив в плен к мунгалам, сумел неплохо у них устроиться. Он стал толмачом и порученцем у хана Кюлькана, дяди Батыя. Меня и Саломею Моисей сделал своими слугами. — Терех криво усмехнулся. — Изгалялся Моисей над нами, как хотел. Саломею Моисей принуждал к совокуплению с ним,
— Ты, стало быть, бежал от татар вместе с Саломеей? — вновь спросил Сулирад, поражаясь жизненным приключениям Тереха.
— Вот именно, — кивнул Терех. — Это было под Коломной во время битвы суздальских полков с мунгалами. Сначала-то русская рать сильно потеснила татар, прорвавшись до их становищ. Много русских невольников сумели тогда бежать в Коломну. Ну и мы с Саломеей тоже деру дали, едва возможность представилась.
— Ну и ну! — покачал головой Сулирад. — А ты хват, Терех, как я погляжу! Саломея, по сути дела, тебе жизнью обязана.
— Саломея после всего пережитого сказала мне, что готова стать моей женой, — промолвил Терех. — Когда мы с ней добрались до Москвы, то делили на княжеском подворье одну постель. Я же состоял в дружине у Владимира Георгиевича. Однако недолго я наслаждался ласками чаровницы Саломеи. — Терех тяжело вздохнул. — Спутавшись с князем Владимиром, Саломея бросила меня, как ненужную вещь.
— Чего же ты хотел от иудейки, друже? — сочувственно произнес Сулирад. — Я сразу распознал в Саломее ее гнусную душу, едва потолковал с ней. Эта девица несет в себе страдания и несчастье для всякого мужчины, с кем ее сведет судьба. Красота ее — яд!
— Не думаю, что Саломея захочет бросить Святослава Всеволодовича, — сказал Терех. — Он ведь не женат и недурен собой, не стар еще. Саломея давно лелеет мечту стать княжеской женой. Наконец-то удача ей улыбнулась.
— Не возьмет князь Святослав Саломею в жены, — заметил Сулирад. — Он уже помолвлен с Люневиндой, дочерью саксонского герцога Альбрехта. Князь Георгий толкает Святослава к этому браку. Против воли старшего брата Святослав Всеволодович не пойдет, ибо может лишиться княжеского стола в Юрьеве-Польском.
— Ну и славно! — заулыбался Терех. — Ох и позлобствует Саломея, коль князь Святослав потешится ею и бросит. Отольются ей мои печали.
Обычно Терех сам обходил караульных на крепостной стене днем и ночью, поскольку в его маленьком воинстве хватало нерадивых ратников, способных заснуть на посту. Но в этот вечер Терех засиделся допоздна за ужином, разговорившись с Сулирадом о Саломее, и не сделал обход крепостных башен. Десятник Парфен, перепивший вина, тоже не проверил, сменилась ли ночная стража.
Как это часто бывает, беда пришла нежданно-негаданно. Подкравшиеся в темноте татары приставили лестницы к угловой восточной башне Боголюбовского замка, где вообще не оказалось дозорного. Поднявшись на стену, татары тихо прошли по ней до соседних башен, всюду убивая ножами дремлющих часовых. Затем, спустившись со стены внутрь крепости, татары стали снимать запоры с ворот замка. Этот шум привлек кого-то из дворцовых стражей, находившихся во внутреннем дворе.
Грохотание медного била слишком поздно оповестило гарнизон Боголюбова о том, что враги уже рядом. Терех и Сулирад едва успели облачиться в кольчуги и шлемы, схватить мечи и щиты. Выбежать из дворца они не смогли, поскольку татары уже вломились в княжеские
Сражение развернулось в дворцовых покоях и переходах при свете факелов.
Терех и Сулирад сначала рубились с наседающими татарами на каменных ступенях лестницы, соединяющей верхний и нижний этажи, потом им пришлось отступать под натиском врагов через тронный зал к трапезной. Поднятые по тревоге стражники и холопы падали один за другим под ударами татарских сабель и копий. Пьяный Парфен был убит татарской стрелой, так и не успев вынуть меч из ножен. Вскоре подле Тереха и Сулирада никого не осталось. Спасаясь бегством через крытую каменную галерею, которая вывела их на хоры дворцовой церкви, Терех и Сулирад наткнулись там на двух челядинок Беляну и Велижану, которые пытались оказывать помощь бесчувственному ратнику с проломленной головой. Пол на хорах был залит кровью, от вида которой у Беляны голова шла кругом, поэтому она стояла, прислонившись к стене, прижав ладони к вискам. Велижана рвала на полосы тонкий рушник, собираясь перевязать раненому голову.
— Оставь его, милая! — рявкнул на испуганную Велижану Терех, влетевший на хоры, подобно вихрю. — Не видишь, башка у него разбита всмятку. Не выживет он. Лучше накинь на себя свою шубейку, с нами пойдешь.
— Ты цела? — подскочил к Беляне запыхавшийся Сулирад. — Ну и слава богу! Вот твой шушун и плат, одевайся скорее! — Сулирад взял со скамьи теплую одежду Беляны и сунул ей в дрожащие руки. — Пора нам сматываться отсюда, голуба моя.
Захватив с собой двух челядинок, Терех и Сулирад покинули хоры, где лежал на полу умирающий ратник, и через южную крытую галерею бегом добрались до южной дворцовой башни. Отсюда вели два выхода: по крытому переходу к замковой крепостной башне и вниз по каменной винтовой лестнице.
— Куда теперь? — обернулся к Тереху Сулирад. Он был в таком состоянии, что с трудом соображал.
— Двигай на крепостную стену, приятель, — отозвался Терех, запирая дверь в башню на засов.
— По стене шастают мунгалы, — испуганно бросил Сулирад, глянув в узкое окно-бойницу. — Их там много!
— Значит, спускаемся вниз, — проговорил Терех, бросившись к квадратному люку в полу. — Все за мной. Живо!
Четыре фигуры быстрыми тенями пересекли небольшой двор, вымощенный плитами, миновали амбары и княжеские кладовые. Факел Сулирад оставил в башне, чтобы не привлекать к себе внимания татар, хозяйничающих в Боголюбовском замке. За амбарами возвышалась каменная Лестничная башня, в нижнем ярусе которой имелись широкие ворота, ведущие к речной пристани.
Терех и Сулирад сдвинули тяжелые засовы, сняли железные цепи запоров и приоткрыли тяжелые дубовые створы ворот так, чтобы мог протиснуться один человек. Через эту лазейку два вооруженных мужа и две челядинки в наспех накинутых платках и шубах выскользнули из крепости, спустились по ступеням, вырубленным в крутом береговом откосе, и по заснеженному льду Клязьмы убежали в спасительную ночную мглу.
Счастливое избавление от, казалось бы, неминуемой смерти привело Сулирада в состояние некой буйной веселости. Он то принимался что-то насвистывать, то бросался к Тереху с радостными возгласами, тряся его за плечи и называя своим ангелом-хранителем, то запевал какую-нибудь задорную песенку. Всякий раз Терех строгим голосом пресекал пение и насвистывание Сулирада, говоря ему, что его радость сейчас ни к месту, ибо Боголюбовский замок оказался в руках татар.