Утопая в звёздах
Шрифт:
Мы оба постарались не засмеяться. У него была тяжелая жизнь, но пуканье всегда нас смешило. Мы отвлеклись на звук приближающегося фургончика с мороженым. Зазвучавшая мелодия пробудила соперничество, каждый из нас хотел победить. Все-таки эти фургончики были особенными.
– Фруктовое мороженое? – бросила Пикси и тут же побежала на звук, прежде чем я успел ответить.
Черт возьми, да, фруктовое мороженое! Я бросился догонять ее. В очереди стояло еще двое детей, но когда я добрался до фургона, рядом с ним оказалась только Пикси.
Она
– Вы двое и сами превратитесь в мороженое. Не хотите попробовать что-нибудь еще?
У нее были длинные черные волосы, собранные в гигантский пучок на макушке.
– Мы очень хотим превратиться в мороженое. Тогда нам не пришлось бы возвращаться в школу.
Я взял сдачу и отдал ее Пикси. Два парня, стоявшие в очереди за нами, подошли ближе, так что мы сместились в сторону. Я снял обертку, и несмотря на то, что отлично поужинал пиццей, у меня потекли слюнки.
Мы выбросили этикетки, и началась реальная гонка. Между нами и жарой: и нам, и ей хотелось съесть мороженое. Моя правая рука была липкой, покрытой серой пылью и сладкими разноцветными потеками. Пикси уронила последний кусочек своего мороженого в грязь. Мы оба еще несколько секунд смотрели на «павшего солдата», как будто это были маленькие похороны.
– Ну, вот все и закончилось для этого парня. Может, найдем гидрант или уже пойдем домой?
Я схватил палочку от мороженого Пикси и прилепил ее к своей, прежде чем выбросить их в урну.
– Кажется, Токс с друзьями как раз хотели открыть гидрант в парке сегодня вечером. – Она указала пальцем туда, где вот-вот должна была начаться водная вечеринка.
– Уже поздно. Точно не хочешь пойти домой?
Я попытался убрать волосы с глаз так, чтобы не запачкать их липкими от мороженого руками.
– Лучше промокнуть в парке, чем идти в душ дома.
Она направилась в указанном направлении, я пошел за ней.
– По-моему, звучит круто, но до тех пор, пока нам не надерут задницу.
Я растопырил пальцы, чтобы они не соприкасались.
– Ты же со мной. Так что никто не надерет тебе задницу. – Она перекинула волосы через плечо, мотнув головой, – видимо, тоже пыталась не прикасаться к ним грязными руками, как и я.
Пикси была права. Она знала всех в городе. Даже пугающе выглядящих парней с напульсниками на запястьях и татуировками на шее.
– Ладно.
Мы добрались до парка, где Токс открыл гидрант. Нам пришлось ждать своей очереди, чтобы оказаться около него. Забава с гидрантом в ночное время ощущалась совсем иначе. Хотя бы потому, что громко играла музыка. А маленькие светящиеся точки в темноте оказались детьми, курящими сигареты.
Но Токс за всеми следил и не подпускал курильщиков близко к гидранту, пока мы с Пикси прыгали вокруг него. Я подставил руки под мощную струю воды, и ей мгновенно смылась вся грязь. А Пикси даже нагнулась и намочила
На самом деле вода была очень холодной, и долго стоять под брызгами было невозможно. Днем Токс выглядел так, словно был королем игровой площадки, но ночью он становился боссом мафии. У меня возникло отчетливое предчувствие, что он скрывал от нас с Пикси нечто большее, чем просто мелких курильщиков. Она крепко обняла его на прощание.
Он обнял ее в ответ, и они обменялись рукопожатиями.
– Славно, Пикси. Вот, значит, что я получаю вместо «спасибо».
Пикси ухмыльнулась, а затем сильно дернула мою теперь уже чистую руку. Нужно было идти домой. Я вдруг с грустью вспомнил про доску. Мне так нравилось играть в мяч с Пикси. Это был отличный способ скоротать летние дни, тянущиеся бесконечно. Смеяться вместе с ней.
Я проводил ее до дома. Вокруг было тихо, я придержал для нее дверь.
– Спасибо за первый поцелуй.
Пикси закатила глаза.
– Спасибо, что рискнул жизнью ради спасения Толстого Засранца.
– Увидимся наверху!
Я отпустил дверь, и она закрылась за ней, а затем направился к себе домой. Уже наступила ночь. Точнее, она была в самом разгаре. Я был рад, что мне не нужно принимать душ или думать о школе.
Но все внутри оборвалось, когда я увидел отца, поджидающего меня на крыльце.
– Где, черт возьми, ты был?
Отец бросил зажженную сигарету и растоптал ее – скорее от злости, чем от желания избежать риска пожара.
– Я… гулял? – вопросительно произнес я. Не знаю, почему его это волновало.
– И тратил наши деньги?
Он распахнул дверь и, когда я проходил через нее, выписал мне подзатыльник. Деньги. Конечно. Вероятно, он снова был пьян. Его зарплаты начинало не хватать. Отчасти потому, что он стал получать меньше, так как не делал хороших продаж, но кроме того, теперь он все быстро тратил. Общение с Пикси сделало меня экономней. Она вела учет, следя за еженедельными тратами. Оплачивала счета: складывала деньги в конверты, предварительно подписанные ее матерью, и опускала в почтовый ящик, когда приходило время.
– Нет. Просто гулял в парке.
Я поднимался по лестнице, легко опережая его. Но он все равно шел за мной, и мне было не скрыться. Отец в плохом настроении, а это опасно. Он склонял голову так, словно ему было что-то нужно. Выпить. Или ударить. Сегодня, вероятнее всего, ему хотелось последнего. Мой желудок, в котором еще недавно оказалось съеденное нами с Пикси мороженное, скрутило.
– В парке? Влип в какое-нибудь дерьмо поздно ночью?
Я открыл дверь – она была не заперта – и направился в свою комнату. Иногда, если я закрывался там, он забывал, что собирался сделать. Я знал, что нахожусь на грани, когда ответил: