Утопая в звёздах
Шрифт:
Мы подошли к зданию школы, там было оживленно – его окружали группы детей и родителей.
– Вот и пришли.
Пикси пробралась сквозь глазеющую толпу и помахала людям, которых она знала, а это были, черт возьми, почти все собравшиеся.
День открытых дверей прошел в хаосе. Предполагалось, что мы должны были познакомиться с новыми учителями и заполнить несколько анкет. Если бы Пикси не таскала меня повсюду, я бы даже не попал внутрь. Мы познакомились с ее классным руководителем и с моим, но ничего другого сделать не смогли. Там было примерно втрое больше людей, чем должно было быть в заполненном
Затем мы дошли до дома, и я подождал Пикси на улице, пока она переодевалась в летнюю одежду.
Остаток дня мы занимались всем подряд, словно пытались продлить лето. Качались на качелях, играли в баскетбол и танцевали у гидранта, который открыл Токс, словно это уже стало его работой. А после принялись играть с другими детьми в салочки, но спустя пару раундов поняли, что умираем с голоду. Неподалеку торговали уличным фаст-фудом, у них осталось несколько хот-догов, мы купили их и выпили по бутылке колы.
Хот-доги с Пикси. Никаких школьных звонков. Никаких взрослых, указывающих нам, что делать, или разочаровывающих нас тем, чего они не сделали или, наоборот, уже сделали. Это было именно то место, где я хотел находиться.
Глава 16
У Гейза на подбородке была горчица, и я вытерла ее салфеткой. Это было одно из наших правил. Никакой еды на лице, никаких летучих мышей в пещере (то есть козявок в носу) и никаких кусочков в зубах. Мы заключили этот пакт и должны были его соблюдать. Обязались честно помогать друг другу. И даже пообещали это на мизинчиках.
Мы с Гейзом со всей силы отталкивались кроссовками на резиновой подошве от каменной стены, ограждающей парк. Да и вообще, много времени стали проводить вместе. Он не хотел сидеть дома, для меня тоже это было невыносимо. Казалось, со мной ужасно обошлись, и кроме того, я испытывала очень сильную злость к человеку, который забрал у меня маму. Конечно, мама по-прежнему любила меня, но я ощущала, что мы отдалялись, особенно когда разговаривали. Бик вмешивался в наши беседы, даже когда не знал, о чем речь, например, когда я попыталась поговорить с мамой о запланированном нами отдыхе.
Насколько я понимала, он не работал, хотя постоянно разговаривал с кем-то по телефону. Он говорил что-то о заключении сделок и договоренностях, но никогда не конкретизировал, что все это включает в себя. И он, естественно, не пополнял наш бюджет.
Но мама, будучи с ним, вела себя так, словно она моя старшая сестра, а не родитель. Она была чересчур легкомысленной, постоянно хихикала. Я ненавидела его всем своим существом. То, как он ходил, то, как жевал, то, как он, казалось, всегда держал руку в штанах. Я подслушала, как несколько соседей говорили о том, что он красивый, но хвастун – что бы это ни значило.
Наверное, я все еще была в шоке. Не думала, что брак – вариант для мамы. Нам так много всего нужно было сделать. Мы обе были довольно занятыми и еле-еле сводили концы с концами. По крайней мере, так я себя чувствовала.
Теперь я закрывала на ночь дверь своей комнаты.
Со мной больше не обсуждались планирование и бюджет, как это было раньше, когда мы с мамой жили вдвоем. Она утверждала, что Бик был чуть ли не гением, но я не совсем понимала, как именно это проявлялось. Гейз сказал, что Бик, очевидно, гениальный идиот. Гейз лучший. Но Бик не всегда смывал за собой в туалете, так что я знала, что ничего волшебного в нем нет. И мокрые полотенца он повсюду разбрасывал.
Список был длинным, и он становился длиннее с каждым днем, но хуже всего было ощущение, которое я не могла ни описать, ни назвать. Что все это огромная ошибка. Что он не подходит моей маме. Не подходит даже для нашей квартиры. И скоро все будет обречено. Но я не могла поделиться этими мыслями с мамой, она бы не поняла.
Школа бы меня спасла. Большую часть дня меня бы не было дома. А вскоре еще мама упомянула о деловой поездке в Лас-Вегас, к которой Бик, конечно же, захотел присоединиться. Так что на третий день моего обучения в седьмом классе они должны были уехать на две недели.
И это было прекрасно. Полмесяца. Я останусь одна на полмесяца. Мама сказала, что Бик оплатит наши счета со своего телефона, чтобы сэкономить мое время и не отправлять чеки по почте.
– Позволь ей быть ребенком, Трейси. Я сделаю так, чтобы все было хорошо. Позабочусь о своих дамах. – Он снисходительно подмигнул мне.
Мне это не понравилось. Я хотела знать, что и как происходит, но теперь мне не позволяли этого. Так что вместо того чтобы платить по счетам, я буду сидеть дома в одиночестве две недели. Буду ребенком. В последнее время я часто стала закатывать глаза и показывать средний палец.
У меня был Гейз. И он всегда находился на расстоянии выстрела из пистолета для мыльных пузырей. Мы снова играли в мяч, но не так долго, как на деревянной доске, потому что от металлической рампы очень много шума. Его соседи часто жаловались, и мы с Гейзом решили, все может дойти до того, что кто-нибудь решит убрать рампу.
Хотя деревянная доска до нее легко вписалась в реальность. Забавно, как люди перестают видеть что-то, если это постоянно мелькает перед глазами.
В первый учебный день я самостоятельно выбрала свой наряд – это нормально, ведь в седьмом классе уже не нужно показывать маме, в чем ты идешь в школу. И было не важно, что альбом с первыми школьными днями не обновлялся уже несколько лет. Еще с младшей школы мне хотелось, чтобы у нас с мамой была такая традиция, но она так и не прижилась.
Ночью я попросила Гейза показать, в чем он пойдет в школу. Он пожал плечами и указал на футболку и шорты, в которые был одет.
– В этом. Если не будет вонять и я не запачкаю все едой.
Парни.
– Ладно, что будем делать в последний день лета? Давай составим список! – Я облокотилась на подоконник и посмотрела вниз, в переулок. С Толстым Засранцем все было хорошо. Он рылся в мусорном контейнере в поисках перекуса. – Два пункта с меня, два – с тебя. – Я подняла четыре пальца, чтобы визуализировать это.