Утраченная невинность

Миллер Карен

Снаружи дома удлинились тени; лес наполнялся сумерками. Мэтт зашел на кухню и выразительно посмотрел на стол. Дафна поставила книгу на полку и предложила ему почистить морковь. Вернулась Вейра и принесла двух кроликов, уже освежеванных и выпотрошенных. Она уложила тушки на сковороду с маслом и, посыпав шалфеем, поставила на огонь. Близилась ночь.

Когда все поужинали и вымыли посуду, Вейра объявила, что они уезжают в полночь, и удалилась в спальню. Мэтт ушел в свою комнату. Дафна пошла в гостиную и снова пыталась

заняться чтением, но не смогла и потушила светильник, решив поспать перед дорогой.

Но сон не шел. Перед глазами стояло лицо Вейры, наливающей отраву в кувшинчик. Оно было ужасно. В нем читались глубокая тоска и непреклонная решимость.

Кто-то должен умереть, чтобы спасти Эшера.

Эта догадка потрясла Дафну. Она отказалась от мысли заснуть и решила пойти на кухню.

Вейра укладывала хлеб и сыр в корзину из толстых прутьев.

— Вот и ты, дитя. Я уже хотела будить тебя. Мэтт на дворе, запрягает Бесси.

— Прекрасно, — сказала Дафна и поискала глазами свою кружку. — У нас есть время попить чаю?

Вейра замешкалась и выдвинула ящик стола, разыскивая там хлебный нож.

— У меня с Мэттом времени не осталось. Мы уезжаем через четверть часа.

Дафна уставилась на нее широко раскрытыми глазами.

— А как же я?

Вейра выпрямилась, держа нож в руке, и покачала головой.

— Ты остаешься.

— Остаюсь? Еще чего! Сидеть здесь одной, пока вы с Мэттом будете рисковать жизнями?

— Ты остаешься не одна. С тобой будут свиньи. И куры. Не забывай их кормить, иначе они поднимут бунт. Немногие звери так обижаются, как свиньи и куры, если им приходится ложиться спать без ужина.

— Вейра!

— Это слишком опасно, дитя. Ты же знаешь — тебя ищут.

— Мэтта тоже! Но он едет, почему же мне нельзя?

Взволнованно дыша, Вейра бросила нож в корзину.

— Тебе лучше не ехать. У меня есть несколько уловок и фокусов, чтобы отвести глаза стражникам от Мэтта, но сделать это для двоих я не смогу.

— Тогда покажи мне свои фокусы, и я все сделаю сама!

— Нет, — твердо ответила Вейра и вновь занялась корзиной.

— Нет? — эхом отозвалась Дафна, приходя в ярость. — Я — Наследница Джервала, ты не имеешь права говорить мне «нет», старуха!

Дверь открылась, и вошел Мэтт.

— Не кричи, Дафна. Если она говорит, что тебе нельзя ехать, значит, так и есть.

Она резко повернулась к нему.

— Без всякого разумного объяснения?

Вейра глянула, как уколола.

— Тебе должно быть достаточно моего запрета! Может, ты и Наследница Джервала, но Пророчество привело тебя сюда, а здесь распоряжаюсь я! Поэтому придержи язык, если ничего полезного сказать не можешь, да закончи укладывать корзину. До города ехать далеко, и времени на лишние остановки у нас не будет.

Сказав

это, Вейра вышла из кухни. Бранясь про себя, Дафна принялась заворачивать печенье и овощи в чистые тряпицы и укладывать их в корзину. Потом достала из кастрюли на плите сваренные вкрутую яйца и отправила их вслед за печеньем. Она целиком погрузилась в свои переживания и только по случайности заметила сочувствующий взгляд Мэтта.

— Вейра права, — сказал он, все также стоя возле двери. С улицы в кухню струился холодный воздух. — Она — Хранительница Круга. И должна направлять нас, как бы трудно это ни было.

— Она просто деспотичная старуха, не убеждай меня в обратном!

Губы Мэтта дрогнули в улыбке.

— Знаешь, она напоминает мне тебя.

— Разве я интересовалась твоим мнением?

Он вздохнул.

— Нет. Поэтому умолкаю. Фургон готов, пойду еще раз проверю упряжь Бесси.

— Скатертью дорога, — выдавила она сквозь зубы, когда дверь за Мэттом захлопнулась. — Очень надеюсь, что Бесси тебе ноги оттопчет своими копытами.

— Не совсем доброе пожелание, детка, — упрекнула ее Вейра, входя в кухню из гостиной. Через руку у нее висел черно-синий плащ. — Ты слишком сурова с этим молодым человеком.

Дафна почувствовала, что краснеет.

— У него широкие плечи, — сказала она, оправдываясь. — Он от меня и не такое вынес.

— Ему пришлось это вынести. Но ведь можно было вести себя так, чтобы подобной необходимости не возникало, правда?

Дафна отошла от корзины и с мрачным видом уселась на стул. Она наблюдала, как Вейра протягивает руку и снимает с верхней полки закутанный в тряпку кувшин с ядовитым снадобьем. Лицо старой женщины выражало невыносимую печаль.

Внезапно злость у Дафны пропала.

— Вейра… Не бери это с собой. Спаси Эшера, не применяя отравы.

— Нельзя, — ответила старуха. — Подобные вещи делаются именно так. Одна жизнь в обмен на другую.

— Но почему? Это же убийство!

— Нет. Это жертвоприношение. Между ними существует большая разница.

— Эшеру это не понравилось бы. Он не захотел бы спасения такой ценой. Я знаю его, он не согласился бы!

Вейра повернулась к Дафне; ее доброе морщинистое лицо было твердым и решительным.

— Мне дела нет до того, чего он хочет, на что согласен или не согласен. Речь идет о Пророчестве, и личные желания здесь не учитываются, дитя. То же самое касается и тебя. Может, ты забыла об этом, а я — нет.

Упрек был настолько неожиданным, что у Дафны перехватило дыхание.

— Это несправедливо, — выдавила она.

Вейра усмехнулась.

— Жизнь вообще несправедливая штука, детка.

К сожалению, она была права. Но Дафна лихорадочно искала доводы, чтобы все-таки настоять на своем.