Утраченная реликвия
Шрифт:
Света вздрогнула и нахмурилась. Она привыкла, что ее пением все восхищаются, а тут… какие-то две замухрышки… Обидно! Словно не она – победительница многих международных конкурсов, а эта… как ее… Тая. Почему же Тая даже не прошла отборочный тур в Гамбурге, раз она такая замечательная?!
– И чем же ваша Тая лучше меня? – холодно спросила юная гостья.
Вожак занервничал. Сам того не желая, он услышал мысли девушки, и они ему не понравились.
Маша насупилась, опустила голову, и тихо промолвила:
– Тая… она пела не столько голосом, сколько душой.
Света изумленно захлопала ресницами. Вот это да: выходит, что она, всеми признанная главная «юная звездочка России», поет без души?!
А тут еще один из парней, худенький Рустам, по своему обыкновению взял и ляпнул:
– Да и на сироту Светлана не похожа. Вон она какая гладкая и сытая! Поскиталась бы, как мы, по вокзалам да по подвалам, небось, такой не была бы! Не поверят ей зрители…
Света вспыхнула и собралась было дать отповедь дерзкому мальчишке, но от злости не смогла произнести ни единого слова. А от обиды на глаза навернулись слезы. Она хотела сказать, что видела во многих фильмах, как знаменитые, богатые артисты играют разных замухрышек – и еще как играют! Например, английская артистка Одри Хепберн чудесно исполнила роль Элизы Дулитлл в замечательном мюзикле «Моя прекрасная леди». Наверное, Хепберн в то время была уже миллионершей, и тем не менее очень достоверно изобразила полуграмотную продавщицу цветов!
Но мама строго взглянула на дочь, и Света сдержалась, и только презрительно скривила губы. Действительно, какой смысл объяснять все это необразованному интернатскому мальчишке? Небось, он про эту кинозвезду ничего и не слышал, и фильмы с ее участием ни разу не смотрел. Так что не стоит унижаться и оправдываться!
Но тут стоявший рядом с Рустамом светловолосый мальчик Борис хлопнул друга по плечу и примирительно сказал:
– Ну это ты зря, Рустам! Вспомни, мы же смотрели по видику старый фильм «Моя прекрасная леди». А ведь та актриса… Одри Хепберн, кажется, была и вовсе миллионершей. И ничего, классно сыграла обычную уличную девчонку. Главное – талант! А у Светы он есть.
– Ну спасибо за комплимент, – кипя от возмущения, процедила сквозь зубы девушка, не сводя со смущенного Рустама недобрых глаз. – Только я в нем не нуждаюсь! И вообще, если я такая плохая, а вы такие идеальные… Обойдусь и без этой роли. Подумаешь!
Света резко повернулась и пошла к выходу. Мама хотела ее окликнуть и вернуть, но тут в зал вбежал высокий белобрысый парень и, широко расставив руки, радостно закричал:
– Стоп, петровская шпана! Всем оставаться на местах! Кино закончилось, ха-ха-ха!
Чуть позже в зал вошел хмурый, грозный директор интерната Дмитрий Васильевич. В руке он держал пакет. Следом за директором появились главный бухгалтер Леонид Тимофеевич и плечистый, спортивного вида начальник охраны интерната Петр Андреевич. «Петровские» молча переглянулись. Предчувствие у всех было не очень хорошее, и оно их не обмануло.
Дмитрий Васильевич поздоровался с гостьями, а потом пристально взглянул на Бекетова, и сказал:
– Ребята,
Коренастый начальник охраны кивнул.
– А это значит, что украденные деньги могут еще находиться где-то рядом, – продолжил директор интерната. – Увы, у нас и раньше случались кражи, хотя и более мелкие, а месяц назад случилась всем известная неприятность: чем-то отравились ребята из первого корпуса. До сих пор мы так и не выяснили, чем же именно.
Бекетов сощурил глаза и спокойно сказал:
– Да, мы слышали об этом случае. Неприятности за последние два года случались во всех корпусах, кроме нашего. Я знаю, что многие интернатские ребята почему-то считают именно нас, «петровских», виновными во всех этих происшествиях. Но доказательств ведь никаких нет, верно?
Директор поморщился, и достал из пакета синюю бейсболку.
– Вот доказательство! – сказал он и, перевернув кепку, прочитал на ее внутренней стороне:
– «Ваня Шариков, корпус 5». Эта бейсболка найдена в бухгалтерии, на месте кражи. Что скажете теперь, уважаемый воспитатель Игорь Константинович?
Глава 3. Утраченная реликвия
В это же самое время на другой стороне Подмосковья, в селе Петровском, царила ленивая летняя благодать. Зато на берегах Москвы-реки кипело необычное оживление. Раннее тепло позволило начать купальный сезон уже в июне, и многие петровские жители не преминули воспользоваться необычайно жарким летом. С рассвета все пляжи были заполнены и взрослыми, и детьми. Чуть позже на берегу появлялись десятки машин – это приезжали москвичи, которым тоже хотелось отдохнуть на природе.
Само собой, наши старые знакомые, Антон, Родик и Тёма, одними из первых пришли на большой пляж, что находился на берегу Москвы-реки, напротив села Знаменки. Они успели занять удобное место под одной из старых раскидистых ив, разложили на траве полотенца, и торопливо раздевшись, помчались к воде. Поутру вода была еще довольно прохладной, над ней еще курился зыбкий туман, но это было так здорово! Соревнуясь, друзья переплыли реку туда и обратно раз, другой, третий… Только вдоволь накупавшись и наплававшись, они по-настоящему осознали, что наконец-то началось настоящее лето!
Однако к полудню восторг у ребят немного поубавился. Мальчишки улеглись на своих полотенцах и стали лениво загорать, наслаждаясь горячим июньским солнцем. Антон время от времени потирал правое бедро и морщился.
– Болит? – сочувственно спросил Тёма.
– Так… немного, – нехотя ответил Антон.
– Ты того… будь осторожнее! – заботливо сказал Родик. – Все-таки бандитская пуля – это не шутки.
– Пули там давно уже нет, – нахмурившись, ответил Антон. – Ее вынули еще год назад, во время первой операции – разве забыл?