Утренняя звезда
Шрифт:
– Скажи мне, кто они, Сю, и я сообщу им. Я недавно вступил в партию, я их не знаю.
– И я их не знаю, - сказала она.
– Ты должна сказать мне, кто они, Сю.
– Говорю вам, я не знаю!
– Ты знаешь, Сю! Ну же, скажи мне.
– Нет!
– Ты хочешь, чтоб их всех убили?
Она покачала головой и глотнула. "Господи, не верю я этому человеку!"
– Послушай, я буду называть тебе имена, а ты говори, кто в партии и кто нет, понимаешь?
– Не скажу!
– Ну
– Не знаю, - сказала она.
– Сю, ты не хочешь им добра. Джонни-Бой не ожидал, что ты так поступишь. Он там стоит за наше дело. А мы здесь...
– Господи, я не знаю...
– Ты боишься меня, потому что я белый? А вот Джонни-Бой не боится. Смотри, из-за тебя вся наша работа пропадет даром.
Она сдалась и закрыла лицо руками.
– Это Джонсон? Скажи мне, Сю?
– Да, - прошептала она в ужасе; ужас нарастал, она чувствовала, что гибнет.
– Грин?
– Да.
– Мерфи?
– Господи, я не знаю!
– Ты должна сказать мне, Сю!
– Мистер Букер, оставьте меня в покое.
– Это Мерфи?
Он называл ей товарищей Джонни, и она отвечала "да"; отвечала, пока он не перестал спрашивать. Тогда она подумала: откуда ему известно, что люди шерифа стерегут дом старика Лема? Она поднялась на ноги, держась за спинку стула, чувствуя, как в ней нарастает уверенность и твердость.
– Откуда вы знаете про Лема?
– То есть... как откуда знаю?
– Что вы здесь делаете так поздно? Откуда вам известно, что шериф схватил Джонни-Боя?
– Сю, ты мне не веришь?
Она не верила ему, но не могла ответить. Она смотрела на него не сводя глаз, пока губы ее не разомкнулись: она искала ответа в себе самой.
– Вы встретили Еву?
– спросила она.
– Еву?
– Да, дочку Лема.
– Ах, да. Да, да, я встретил Еву.
– Она вам сказала?
Она спрашивала скорее себя, чем его: ей хотелось поверить.
– Да, - сказал он негромко.
– Пожалуй, мне пора идти, сказать им.
– Кому?
– спросила она.
– Кому "им"?
Мускулы ее тела напряглись в ожидании ответа, словно жизнь ее зависела от этого.
– Товарищам.
– Да, да, - вздохнула она.
Она не видела, как он ушел, она но смотрела и не слушала. Она вдруг заметила, что в комнате никого нет и что в ней самой нет того, что наполняло ее страхом.
5
Ей казалось, что она долго-долго, чуть не всю свою жизнь, сидит, согнувшись над остывшей плитой. То она твердила себе: оба они теперь погибли, и Сэг, и Джонни-Бой... Верно, я их не увижу больше. То сознание вины поднималось в ней и пересиливало тоску. Господи, не надо было говорить, бормотала она. Да нет, не может он быть таким подлецом, чтобы...
Не раз она собиралась бежать к товарищам сама и сказать им; она чувствовала себя немного лучше.
– Тетя Сю!
Это Ева! Сердце ее подскочило от тревожной радости. Не отвечая, она поднялась на ноги и захромала навстречу Еве. В открытую дверь на фоне косого дождя она видела лицо Евы, которое светило белизной, попадая в скользящий луч прожектора. Она хотела окликнуть Еву, но передумала. Господи, помоги мне! Ведь надо ей сказать про Джонни-Боя... Господи, не могу!
– Тетя Сю, вы здесь?
– Входи же, деточка.
Она обняла Еву и долго прижимала ее к себе, не говоря ни слова.
– Господи, я так рада, что ты здесь, - сказала она наконец.
– Я думала, с вами что-нибудь случилось, - сказала Ева, высвобождаясь.
– Я увидела, что дверь открыта... Отец велел мне вернуться и переночевать у вас...
– Ева замолчала, вглядываясь.
– Что случилось?
Она была так полна тем, что Ева с нею, что не поняла вопроса.
– А?
– Шея у вас...
– Это пустяки, детка. Идем в кухню.
– Шея у вас в крови...
– Шериф был здесь...
– О, идиоты! Что им от вас понадобилось? Я бы их просто убила! Честное слово, убила бы!
– Это пустяки, - сказала она.
Она обдумывала, как сказать Еве про Джонни-Боя и Букера. Подожду еще немного, решила она. Теперь, когда Ева была здесь, страх уже не так угнетал ее.
– Давайте я перевяжу вам голову, тетя Сю. Вы ранены.
Они пошли в кухню. Она сидела молча, пока Ева перевязывала ей голову. Ей уже лучше, она подождет еще немножко и скажет Еве. Пальцы девушки бережно касались ее головы.
– Здесь болит?
– Немного болит.
– Бедная тетя Сю!
– Это пустяки.
– Джонни-Бой приходил?
Она колебалась.
– Да.
– Он пошел сообщить остальным?
Голос Евы звучал так спокойно и доверчиво, словно в насмешку. Господи, я не могу сказать девочке...
– Вы ведь сказали ему, тетя Сю?
– Д-да...
– Ну вот! Это хорошо! Я сказала отцу, что беспокоиться не о чем, если Джонни-Бой уже знает. Может быть, все еще уладится.
– Надеюсь...
Она не выдержала - она терпела сколько могла и вдруг заплакала в первый раз за этот вечер.
– Перестаньте, тетя Сю! Вы всегда были такая храбрая. Все еще уладится.
– Ничего не уладится, деточка. Видно, свет не для нас создан.
– Если вы будете так плакать, я тоже заплачу.
Она силилась перестать. Нет, нельзя так вести себя при девочке... Совсем недавно ей было так нужно, чтобы Ева верила в нее. Она смотрела, как девушка достает сосновые сучья из-за плиты, разводит огонь, ставит кофейник.