Утро без рассвета. Книга 1
Шрифт:
Старый медведь. Ты стал седым. От жизни и преклонных лет? Или от горя? После смерти друга? Конечно, последнее тебя извело. И звериное сердце твое, согретое когда-то теплом человеческим, навсегда осталось преданным людям. Ведь Николай спасал тебя. Помогал. Человек — зверю! И ты — истинное порождение природы и тундры — полюбил его! По-своему, как мог. Но не спас в роковую минуту. Не знал, не успел, ничем не ответил, никогда не помог Николаю. Лишь на могиле его поседел. Да и за это наступила расплата. Роковая!
— Держись! — как человеку кричит ему Аркадий.
Но волк вцепился в
— С-су-ка! — грохнул выстрел. Прокатился эхом по тундре.
— Ай-яй-яй! — несется вслед ему визг подыхающего волка.
Медведь накинулся на него, дерет когтями горло, брюхо, бока.
Клочья шерсти, брызги крови, куски мяса летят по сторонам. Хрустят кости. Медведь занят расправой. Он торжествует. Сегодня ему снова помог человек. Летят из-под когтей волчьи потроха, устилая ближние кочки вонючей волчьей злобой. Медведь занят. Его не оторвать теперь! Покуда всласть не отомстит— не уйдет! Это волки поняли и подошли ближе.
Но в пистолете одна пуля. А волков два. Слышал Яровой, что пожирают они убитых собратьев, забыв о человеке. Лишь бы не промахнуться. А волки уже вот— рядом, совсем близко. Кружат. Вот один сзади обходит. Тот, что впереди, осторожно подкрадывается. Какой нападет первым? Конечно тот, что сзади, он чувствует себя в безопасности. Внимание человека отвлечено на того, который впереди. Он — магнит. Яровой резко повернулся. Отскочил вовремя. Волк прыгнул мимо. И в ту же секунду, срезанный пулей, покатился с кочки, визжа, захлебываясь кровью и воем. Последним…
Третий волк оторопел. Но ненадолго. Лишь на секунды. Такие короткие. Нет. Он не кинулся на собрата. Видно, был сыт. Не ради брюха вышел на охоту. Вкусившие однажды крови человеческой, волки запомнили ее вкус. И хотели вновь вкусить ее. Горячую, солоноватую. Ведь человек губил волчат. Их волчат. Неважно, что не этот. Но человек! Почему бы не сквитаться. Пусть с опозданием. Но расплатиться за прежние обиды. Нет двух собратьев! Но жив он! Один! Один на один!
Волк осторожно подкрадывается к человеку. Что делать? У Ярового темнеет в глазах. Он направляет пистолет на волка. Держит расстояние. На время это удалось. Но вскоре зверь понял хитрость человеческую и осмелел. Поднялся с брюха. Перестал ползти. Встал в полный рост.
Аркадий огляделся. Вот так и Николай погиб. Один на один, совсем безоружного выследили. Да и он хорош. Не зарядил пистолет. Но кто мог подумать? Предвидеть такое?
А волк уже в десятке шагов. Лапы пружинят, идет уверенно. С клыков слюна бежит. Яровой представляет, как зверь кинется на него. Вцепится этими клыками в тело. Начнет рвать. По кускам. Торжествуя за себя и собратьев. За всех отомстит, за всех напьется крови. Расстояние сокращается. Яровой оглядывается. Пусто. Выбора нет. Лишь слабая надежда. Но и это риск. Возможно не меньший, а больший. Шаг. Еще шаг. Быстрее. Поближе к медведю.
— Эгей-гей! — крикнул он. Медведь оглянулся. Оторвался. И, увидев наступающего волка, быстро кинулся навстречу. Зверь на зверя. У каждого из них за плечами была одна и та же тень. Тень погибшего.
Волк, взвыв, метнулся в тундру. Понял, двоих не одолеть, не выстоять и не осилить. Но медведь не отступил. Старый хозяин острова,
Но нет. То летела не просто злоба, то была сама ярость. Медведь налетел ураганом. Не махал лапой. Наступил на волка всей тяжестью громадного тела, стал рвать на куски. Не дав крикнуть. Аркадий возвращался в Ягодное. Страх прошел. Вот только дрожь. Противная, неуемная, все еще пронизывала тело. Он думал: «Вот так и убийца Скальпа, как этот волк. Силен, покуда уверен, что не получит достойно за все. Но расплата… От нее никто не ушел. Справедливость возмездия всегда рядом».
Когда Яровой вернулся в Ягодное, сопровождающий сказал, что ему показалось, будто кто-то в тундре стрелял. И вопросительно глянул на следователя.
«Сказать или не сказать? Расскажи — не поверит, или потом распустит слух о невозможном. Сочинит легенду. И потом попробуй узнай, что прибавит к истине? Да и кто поверит в то, что медведь спас его — чужого, от волка. Еще смеяться начнут. Нет, уж лучше оставлю я это для своих мемуаров. Когда-нибудь засяду за них и расскажу, как зверь спас жизнь мне— человеку. Зверь!» И, повернувшись к сопровождающему, ответил: — Вам действительно показалось. Ничего такого не было.
Вечером Яровой уезжал на катере из Ягодного. На фоне темнеющего неба он отчетливо увидел медведя, вновь пришедшего к могиле Николая. Зверь словно рассказывал другу, как сегодня он помог человеку. Выручил его из беды.
Никто из приезжающих не знал, как все эти годы, каждого из них, уходящего в тундру, сопровождал и охранял медведь. Он старался остаться незамеченным. Лишь дыхание выдавало его. Но он был последователен, считая всех людей, по звериному своему недомыслию, друзьями или братьями своего друга. И оберегал так, как берег бы их Николай. Он стал его тенью. Старой и усталой. Он много раз рисковал своею жизнью за незнакомых людей. Они того не знали.
— Он любил их…
УШЕЛ СВОБОДНЫМ
Яровому в этот раз повезло. И, несмотря на предупреждения, добрался он до Тигиля самолетом довольно быстро. Отнеся удачу за счет случайного везения.
Да и то, не лишне вспомнить, нигде не ждал самолета более трех часов. К тому же погода стояла, как на заказ. Ни дождей, ни туманов, типичных для этой поры года в Корякском национальном округе. Правда, тепла еще не было. Но это уж слишком многого надо захотеть на земле Камчатской. И Яровой радовался тому, что в этот раз он избежал всех нарт, морей и ожиданий. Подлетал к Тигилю в самом радужном настроении. Сразу же решил сходить в районное отделение милиции и узнать все подробности о пребывании здесь Веника, по кличке Клещ. А потом, отдохнув ночь после всех дорог, если ничего существенного не удастся узнать, поехать в Воямполку. В село, входящее в Тигильский район, но самое дальнее, заброшенное.