Утро черных звезд
Шрифт:
— Мы слушаем, Микаэль, — Кинси сел в кресло. — Раз дело не терпит отлагательств, выкладывайте.
— Итак, начнем наше краткое совещание. Первый пункт — срочное аннулирование программы «Скай»… — начал Микаэль.
— Это невозможно! — Тольбер даже подпрыгнул на стуле. — Вы сошли с ума! И потом — почему?! Вы же поддерживали эту программу на протяжении последних десяти лет!
— Да, поддерживал, — согласился Стовер. — А теперь отзываю все субсидии и требую в срочном порядке расформировать технические рабочие группы. Заводы, работающие на «Скай», мы сумеем перепрофилировать за полгода.
— Но это же огромные потери, — наконец-то опомнился Кинси. — А как
— За рабочие места не волнуйтесь, их количество даже увеличится. И на счет потерь во время простоя тоже волноваться нечего, — Микаэль взял со стола две увесистые папки. — Возьмите новый годовой план развития отрасли и ознакомьтесь с ним на досуге. Если, конечно, вы планируете в ближайшем будущем какой-то досуг.
Тольбер положил папку рядом с собой на стол, а Кинси осторожно пристроил ее на коленях.
— Ваше решение окончательное? — спросил он. — Вы точно не…
— Не передумаю ли я? — усмехнулся Микаэль. — Нет. Можете не сомневаться. Переходим ко второму пункту. В ближайшее время мне понадобятся некоторые научные группы, задействованные в программе «Скай». Понадобятся здесь, на острове. Перечень групп и списки людей получите у секретаря.
— В течение какого времени понадобятся? — безнадежно поинтересовался Тольбер.
— Самый большой срок — неделя. Но желательно управиться за трое суток. Остальным ученым, работавшим в программе, дайте денег. Много денег. Предоставьте лучшие места. Гранты. Должности. Премии. Что угодно. Не скупитесь, господа, вы отлично знаете, что когда рот занят жратвой, орать лозунги человеку некогда. А шумиха нам совершенно не нужна. Постарайтесь максимально рассредоточить их… думаю, вы понимаете, зачем.
Кинси и Тольбер согласно кивнули.
— Что-то еще? — спросил Кинси.
— Мы только начали. — Микаэль встал из-за стола, прошелся по кабинету, и остановился напротив окна, выходящего в увядающий осенний парк. — Сейчас я перейду к самому главному. Во-первых, с этой минуты я объявляю режим готовности номер один. Ваши коллеги должны донести эту информацию до глав государств за двенадцать часов. Это максимальный срок.
Сенаторы дружно выдохнули.
— Что случилось?! — прошептал Кинси.
— Пока что ничего, у нас есть фора, чтобы успеть развернуть ситуацию. Во-вторых, вводится программа-перехват «Персеиды». Немедленно! И — общепланетарная программа «Мороз». Это тоже срочно.
Кинси сидел, прикрыв глаза, и стараясь как-то осмыслить услышанное. Тольбер задумчиво теребил завязки папки, лежащей перед ним на столе.
— Вы все-таки не хотите сказать, что происходит? — наконец не выдержал он.
— Если я скажу вам правду, вы не поймете, — холодно ответил Микаэль. — Но я все-таки попробую удовлетворить ваше любопытство… в разумных пределах. По моим сведениям нас в скором времени могут посетить гости.
— Инопланетяне?! — выдохнул Кинси.
— Именно так, мой дорогой сенатор. Инопланетяне. И поверьте мне, все мои действия сейчас подчинены только одной цели — сохранить наш мир в том виде, в каком он существует.
— Но космическая программа… почему? Ведь мы можем им дать понять, что мы — высокоразвитая цивилизация, которая стремится к знаниям и прогрессирует, — начал было Тольбер, но Микаэль остановил его взмахом сухой руки и презрительной усмешкой.
— Что вы говорите, одумайтесь. Прогрессирует? Если не скрыть наличие у нас технологий такого уровня, нас легко могут принять за потенциальных конкурентов, а это нам совсем не на руку, — снисходительно объяснил он. — Если разобраться,
По комнате словно разлился волной холод.
— Но если их технологии позволят им… это же катастрофа… — Кинси умоляюще посмотрел на Микаэля.
— Мой славный Марк, неужели вы полагаете, что у меня нет на всякий случай крапленого козыря в рукаве? — ласково поинтересовался Микаэль. — Неужели я в ваших глазах настолько глуп, что не предусмотрел такой возможности… не только теоретически? Или вы, мой дорогой Марк, — его голос начал набирать твердость, — забыли подробности «Мороза» или изучили его настолько невнимательно, что пропустили подраздел «Наст», а сразу перешли к «Вьюге», потому что читать о ПВО вам было интереснее, чем о скучных биотехнологиях и непонятных энергетических потоках? Вот что, Марк. Еще один такой прокол или вопрос такого рода — и я буду вынужден заменить вас человеком, который подобного не допустит.
Кинси судорожно сглотнул.
— Этого больше не повторится, — хрипло сказал он.
— Вот и славно, — снова улыбнулся Микаэль. — Роберт, у вас есть вопросы?
Тольбер отрицательно покачал головой.
— Все, господа. Работаем, — приказал Стовер. — И чтобы я ни слова от вас не слышал ни о каких форс-мажорах или непредвиденных задержках. В ваших интересах сделать все максимально быстро и чисто. Вы свободны.
Сенаторы поклонились и удалились.
Микаэль сел в кресло у стола и удовлетворенно вздохнул.
Он успел. Мышеловка была готова, оставалось только дождаться мышей.
Пока что все шло по плану.
Растерянность быстро сменилась ожиданием скорого праздника. Научные и рабочие группы разъезжались, кто по домам, кто — к новым местам службы. Расставания были пусть и сумбурные, но перспективы оказались настолько привлекательными, что о расставаниях никто толком и не жалел. Группы, отправляющиеся на остров Ветров, пребывали и вообще в полной ажитации — а кто бы в ней не пребывал, когда обещают десятикратное увеличение оплаты и все мыслимые условия? Имя бизнесмена, мизантропа и доброго гения науки Микаэля Стовера не сходило с уст тех, кого он облагодетельствовал в этот раз. Свернул программу? Да не свернул, конечно, а перепрофилировал! И правильно, космос еще лет пятьдесят спокойно подождет, сейчас и на земле найдутся дела поважнее. Командировка? Великолепно! Стовер известен своей щедростью, и на деньги, полученные после полугода работы на острове Ветров, можно потом безбедно жить лет десять всей семьей.
Рабочие спешно остановленных заводов тоже не испытывали беспокойства. Часть из них ушла в оплачиваемый полугодовой отпуск (слава Стоверу!), другая же часть тут же снова оказалась у дел — заводы нужно было переводить в другой режим работы. И тут славили Стовера, пили за Стовера, хвалили Стовера и сокрушались, что, не дай Бог, а ну как помрет усатый гений, и что же тогда с нами будет?
Портреты Стовера были почти везде, всей планете было отлично знакомо это сухощавое лицо с аккуратными усами щеточкой, эта высокая сухопарая фигура в безупречном костюме, эта мудрая улыбка и эти лукавые голубые глаза. Стовер, не являясь, по сути, никем, был повсюду. Он не обладал властью, не входил ни в одно правительство, но при этом умудрялся быть причастен почти ко всему — от производства игрушек до производства оружия.