Утро черных звезд
Шрифт:
— Странно, — нахмурился Таенн. — Хотя почему же странно? Если мы идем на зеркало, то…
— Слушайте, вы командуйте, что ли, — проворчал Ри. — Потом порассуждаете!
— А чего командовать? Ты давай, делай, — приказал Таенн.
В катер ударил очередной снаряд, и инженер, никого не предупредив, направил машину вертикально вниз.
Алгоритм сработал без сучка и задоринки. Армада ломанулась за обманкой, а катер, подождав с полчаса, поднялся на поверхность и уже на нормальной скорости двинулся в обратном направлении, к острову. Леон посоветовал включить защиту и попробовать договориться с машиной по поводу маскировки, но у Ри это сделать
— Это потому, что ты не представляешь себе, что хочешь получить в итоге, — заметил Морис. — Вернее, представляешь, но не понимаешь механизма действия. То есть не можешь сопоставить цель и средства для ее достижения.
— Это как летать во сне. Там ты знаешь, как это делается, но проснувшись помнишь только ощущение полета, но не имеешь понятия, как же это получилось, — добавил Леон. — Ничего, разберешься. Тут все проще, чем кажется…
Таенн задумчиво покивал.
— Знаете, что мне это все сейчас напомнило? — спросил он. — То, как кому-то впервые объясняют принцип двенадцатеричного построения объектов низких структур во вселенной. Мне, между прочим, так же объясняли. Сидел дуб дубом, глазами хлопал. Какие такие сиуры, какие такие отражения, чего за Контроль такой, и вообще, что это за бредятина? А потом — щелк! И все вдруг сразу на место встало. Как озарение. После этого три дня ходил, вокруг себя смотрел — и везде их видел. Словно второе зрение открылось. Ведь действительно, везде! От пчелиных сот до кристаллических решеток, от количества слышимых нот по полутонам, до спектра…
— Если спектр по «серебряным ступеням» строится, конечно, — заметил Леон. — Есть спектр, в котором цветов семь.
— А есть лады, в которых нот — пять, — парировал Таенн. — И есть музыка, состоящая из одного только направления движения. А еще есть четвертитоновый слух, и есть Барды, которые работают с музыкой совсем не так, как мы, но при этом остаются Бардами и являются Контролем.
— Постойте, — ошеломленно произнес Ит. — Таенн, как ты сказал? Работают совсем не так, но при этом… остаются…
Ему вдруг стало жарко, он почувствовал, как по коже побежали огненные мурашки.
— А что если то, что произошло… если это тоже — Контроль? Только другой, который работает как-то иначе?
— Нет, Ит. Не может это быть Контролем, — уверенно сказал Леон. — Пойми, в системах есть главная особенность — это, прежде всего, высочайшая мера ответственности за любой поступок. Помнишь, Таенн кричал, чтобы Ри был осторожнее?
— Помню, — огорченно ответил Ит.
— Понимаешь, Контроль, любой Контроль, не важно, к какой формации он принадлежит, Индиго или Маджента, является структурой, которая никогда не причинит зла никакому живому существу. Даже если это существо в него стреляет. Максимум, что мы можем себе позволить — это защищаться, но только так, чтобы наши действия не послужили причиной чьей-то гибели.
— Так что когда в нас палят из пушек, мы только и можем, что уходить в сторону, — подытожил Леон. — Это не Контроль, Ит. Прости. Чтобы то ни было, но это точно не Контроль. Погибло множество людей, если ты понял. Многие — на грани гибели, хотя сами не понимают, что с ними. Даже этот вот несчастный мир, в котором мы находимся, сейчас валится в инферно, не осознавая, что происходит.
— Ну, извините, — удрученно сказал Ит. — Мне просто на секунду показалось…
— Ладно, не переживай, — утешил Морис. — Все ошибаются.
«Опять
— Прибыли, — Ри остановил машину. — Что дальше?
Что-то пошло не так, Стовер понял это почти сразу после того, как катер начал уходить из-под атаки. Сэфес, пилотировавший машину, был явно не в себе — плелся перед армадой, то замедляясь, то ускоряясь, не реагировал на обстрел вообще никак, странно маневрировал. То уходил под воду, то, наоборот, пытался подняться выше. Доклады следовали один за другим, и Стовер от их обилия даже слегка растерялся. Однако приказал катер из виду не выпускать, продолжать преследование и докладывать обстановку. Катер медленно, но верно уходил на северо-запад, в открытый океан, армада следовала за ним. И только на исходе шестого часа до Стовера, наконец, дошло, что происходит.
По коммуникатору он вызвал секретаря. Тот возник на пороге кабинета ровно через тридцать секунд — подтянутый, прилизанный, совершенно безликий человек лет сорока — и услужливо поклонился.
— Грегори, я должен отдать вам несколько распоряжений устно, — начал Стовер. — Снимите охрану с периметра острова и переведите ее в лаборатории. Мне — комплект номер восемнадцать, оружие и броню. Ученых, которые сейчас в комплексе — срочно в убежище. Эмпатов — туда же.
— Всех? — переспросил секретарь.
— Всех, — кивнул Стовер. — Да, будет тесновато, но лучше в тесноте живыми, чем на воздухе мертвыми. Мы с вами отправляемся в комплекс немедленно. Возьмите оружие и для себя тоже. Быстрее, Грегори! У нас очень мало времени!
Он вспомнил, с чем ассоциировалось у него поведение пилота катера.
Когда-то давным-давно, когда Стовер был мальчишкой, он увидел на лесной дороге, неподалеку от поселка, в котором жил, маленькую серую птичку. У птички было перебито крыло — она невысоко подлетала, снова садилась на дорожку, жалобно смотрела на мальчика и пыталась взлететь, снова и снова неудачно. Микаэлю, конечно же, захотелось ее поймать, и он, воодушевленный тем, что птичка ранена, и летать нормально не может, погнался за ней. Гнался долго, но птичка всякий раз уворачивалась от мальчика в последний момент, когда, казалось, ее можно будет вот-вот накрыть ладонью. А потом и вовсе легко упорхнула в кусты. Микаэль остался в растерянности стоять на дорожке — как же так?
Дома мама объяснила ему, что птичка на самом деле была совершенно здорова, просто в траве неподалеку прятались ее птенцы, вот она и уводила глупого человека подальше от места, где они сидели. А когда сочла, что увела достаточно далеко, взмахнула крылышками и улетела — ведь Микаэль больше не угрожал ее выводку.
— Твари… нет, какие же твари!.. — бормотал Стовер, натягивая пластиковый бронежилет. — Развели, как подростка! Ну, это вам даром не пройдет!..
Террана
Кровь и огонь
Широкий коридор с низким потолком тянулся бесконечно, освещение оказалось скудным, поэтому коридор нагонял смертную тоску. Они прошли уже метров сто, миновали три поворота, но не встретили ни единой живой души. Первыми шли Бард и Сэфес («Чего нам сделается-то?»), затем — Ри, а Ит плелся в хвосте, постоянно оглядываясь. Ему все казалось, что сейчас кто-нибудь бросится на них из-за одной из закрытых дверей. Но никто не бросался. Серые двери, серый коридор, и никого.