Утро черных звезд
Шрифт:
— Что случилось с кораблем, который нас преследовал? — спросил Ит. — А то я пока бегал, все пропустил.
— Его сумели отогнать двархи, — ответил Таенн. — Надеюсь, в ближайшее время он к нам больше не сунется. По мозгам получил весьма крепко.
— Двархи? — спросил Ит. — А кто это такие?
— Это такая раса, — пояснил Леон. — Не антропоморфны, физических тел не имеют. С антропоморфными расами контактируют только на территории Ордена. Живут в симбиозе с искусственными интеллектами кораблей.
— Ничего себе… — удивленно протянул Ит. — Никогда о подобном не слышал.
— Да мало кто слышал, — подтвердил Леон. —
Да, об этой расе Ит слышал. Но воочию не видел никогда, ни в каком виде. А сейчас Леон бросил перед ним картинку, на которой двигалось через большое поле, покрытое синими цветами, гротескное, уродливое существо — короткие ноги-столбики почти не сгибались в коленях, руки, несоразмерно длинные, существо тащило за собой, оставляя в цветах две примятые дорожки, голова, сильно вытянутая, оказалась увенчана копной слабо шевелящейся поросли. Цвет кожи у этого существа оказался буро-коричневым, все оно было покрыто мелкими морщинками, словно старинная гофрированная бумага, однажды виденная Итом в музее истории искусств.
— Это зив, — пояснил Леон. — Женщина. Замечу, красивая женщина. И молодая. Еще пояснения нужны? Не вообще, а про эту расу?
Ит отрицательно покачал головой.
— Так что, согласно теории параллелей, человеческих рас, считай, две. Мы и рауф.
— А луури, они как же? — спросил Ит.
— Луури — это люди, — засмеялся Морис. — Если ты влюбишься в девушку луури, вы с ней родите кучу малышей, причем без всяких проблем. И луури люди, и когни, и дкхаты, и нэгаши. У рауф, между прочим, тоже куча подвидов — есть низкорослые народы, есть чуть не под три метра ростом. И любого цвета, от белоснежных до черных. Я даже зеленых встречал, оказалось, что у них водоросли-симбионты в шерсти и на коже. Ты пойми, расы одни и те же, но миры обитания разные, оттуда и отличия. А жизнь, она, знаешь ли, хорошо умеет приспосабливаться. У тех же нэгаши защитная система организма такая, что тебе во сне не снилось — а все потому, что подвид живет в условиях повышенной радиации с момента своего появления. У них чешуйчатая кожа, третье веко, костяной гребень вместо волос. На вид — настоящие ящеры. Но геном у тебя и у нэгаши одинаков.
— Я этого не знал. — Ит нахмурился. — У нас… у нас учат совсем другому.
— Могу тебя обрадовать, у них тоже учат совсем другому, — кисло улыбнулся Морис. — И на то есть множество причин. От экономических до политических.
— Не благодаря вам это происходит?
— Ты имеешь в виду — не благодаря Контролю? — Ит кивнул. — Нет. Уж скорее — вопреки. Поверь, нам было бы значительно проще выстраивать связки, если бы количество злобы и ненависти, которые существуют во вселенной, было меньшим, чем сейчас. Но в том, что существует, есть свой резон, своя правда, о существовании которой мы, смертные, способны только гадать. Может быть, и хорошо, что наш вид мало контактирует с теми же Нэгаши, предпочитая обменную торговлю прямым контактам. Ведь неизвестно, чем бы такой прямой контакт обернулся через миллион лет, например. Так что…
— Но ведь двархи вступили в контакт
— Это Орден, на него общие законы не распространяются, — усмехнулся Морис. — То, что возможно там, в общей реальности, фактически не осуществимо. Жаль, что такие структуры недолговечны. И, к огромному моему сожалению, уязвимы.
— А кто неуязвим? — риторически спросил Таенн. Ответом ему было молчание. — Да никто, сами понимаете…
Неожиданно Скрипач, стоявший у окна, вскрикнул и опрометью бросился к Иту. В глазах у него плескался страх.
— Ты чего? — удивленно спросил Ит. — Что случи…
Он не договорил. Виски вдруг сжало болью с такой силой, что на секунду потемнело в глазах. Превозмогая боль, Ит с трудом повернул голову к панорамному окну.
В километре от станции, в лучах звезды, как раз в этот момент показавшейся из-за темного диска планеты, висел корабль.
Тот самый.
Словно никуда и не уходил, словно и не отгоняли его никакие двархи.
Ит почувствовал, как невидимая рука сдавливает горло. Воздух вокруг словно сгустился, превратился в клейкий сироп, густой и соленый, как кровь.
Рядом хрипел, раздирая себе горло руками, Таенн. Леон пытался встать, хватаясь за стол, но ноги его уже не держали. По лицу Мориса текли кровавые слезы, он тоже силился подняться и тоже безрезультатно.
«Ри, — раздался в голове голос Эрсай. — Ит, скорее, помоги Ри!»
С трудом созидающий сумел подняться на ноги и оглядеться. Инженер стоял в нескольких метров от стены и перед ним в воздухе клубилась, как дым, визуализированная координатная сеть. Скрипач схватил Ита за руку, и они вместе кое-как доковыляли до инженера.
— Я не успел, — полузадушено прошептал Ри. — Ит, прости, я не успел… они…
Ит вывел визуал детектора, и тот послушно слился с визуалом Ри. Числовые комбинации возможных проходов замелькали с утроенной скоростью, но тут корабль нанес следующий удар — и в сознании Ита и Ри взорвались бомбы, полные черных игл. Скрипач снова закричал, протяжно и жалобно, а Ит с Ри, как подкошенные, повалились на пол.
Пространство вокруг заливала шевелящаяся живая тьма. В ней гасли цвета, тонули звуки, останавливалось само время. Сознание тоже уплывало, растворяясь в неимоверной, нечеловеческой боли.
«Ну вот и все, — успел подумать Ит. — Обидно как…»
И все пропало.
Ит очнулся из-за того, что кто-то тряс его за плечо. Тряс сильно, отчаянно. С трудом открыв глаза, Ит поднял голову.
Рядом с ним на коленях стоял Скрипач. Лицо и руки у него были перемазаны кровью. Бедняга всхлипывал, пытался вытереть бегущую ручейком из носа кровь, но только размазывал ее по рукаву перепачканного серого платья.
— Ну-ну, не надо, я здесь, — сказал Ит, удивившись, насколько слабо прозвучал его голос. — Дай-ка мне лучше руку.
Он сел. Рядом с ним зашевелился Ри. Вдвоем со Скрипачом они помогли ему сесть.
— Труба, — сипло выдавил из себя инженер. — И это они такое каждый раз чувствовали, когда тот корабль подходил? Мама дорогая…
— Пошли, посмотрим, они живы? — с тревогой сказал Ит.
Контролирующие, оказывается, уже тоже приходили в себя. Хуже всех пришлось Таенну, который при падении ударился головой об угол стола, Морис и Леон отделались сравнительно легко, только Морис все кашлял и кашлял, никак не мог остановиться.