Утро генеральской казни
Шрифт:
– Подготовка окончена, – объявил Андрей. – Теперь вообще-то следовало бы завязать мне глаза шарфом. Но думаю, вы поверите мне на слово, что глаза мои будут закрыты.
– Никаких сомнений, – предупредительно поднял ладонь капитан Максимов.
Ларин закрыл веки и для вящей убедительности даже повернул голову в сторону, затем принялся жать на спусковой крючок. Выстрелы следовали один за одним почти без задержки. Дымящиеся гильзы вылетали из-под отбойника.
– Готово, – Андрей опустил пистолет и открыл глаза.
– Уважаю людей, которые умеют что-то делать в совершенстве,
– Не забывайте, я менеджер. А знак препинания в контракте может многое изменить. Так что привык писать грамотно.
Капитан резко обернулся и буквально пригвоздил взглядом к земле «шашлычника» с «мангальщиком». Те из любопытства подобрались ближе и наблюдали за стрельбой.
– Видали, бойцы, как оружием владеть надо?
– Так точно, товарищ капитан, впечатляет, – отозвался «шашлычник». – Верно товарищ немец сказал – главное, тренировка.
– Ну, вот. А ты вместо того, чтобы в стрельбе тренироваться, шашлыками занимаешься, – поглядел на шампур в руках «шашлычника» капитан Максимов.
– Чем приказано, тем и занимаюсь, товарищ капитан, – «шашлычник» поднял шампур, прищурился, а затем метнул его в бревенчатую стену.
Острие точно вошло в точку после буквы «В».
– Куда целил, туда и попал, – расплылся в улыбке рядовой. – Я тоже каждый день тренируюсь подручными средствами.
Ларин с капитаном рассмеялись.
– Такое и мне не под силу, – похлопал по плечу «шашлычника» Андрей.
– А вы думали, почему у меня шампуры такие тяжелые? По спецзаказу делал. Как свободная минутка есть – руку тренирую.
– Вот это молодец. Всякое умение в жизни может пригодиться, – подытожил Ларин.
Вечерело. Солнце отражалось в глади озера, посередине которого виднелся остров с остатками сгоревшей бани. Ограждение из колючей проволоки, закрепленной на деревянных столбах, тянулось вдоль границы полигона и исчезало в лесу.
Из тентованного «КамАЗа» с тремя ведущими мостами спрыгивали солдаты, вооруженные автоматами. Сержант Четвергов построил свое отделение и только потом подошел к водителю – рядовому Пашке Пирогову.
– Значит, так, Пашка. Возвращаешься прямиком в автопарк, без всяких «заездов». И, смотри мне, без глупостей.
– Какие глупости, Рома? Мне бы только выспаться.
– Первые полгода службы всегда спать хочется, по себе знаю… Ну, давай, дуй прямиком обратно, – сержант пожал руку приятелю.
Пашка запрыгнул в кабину, и мощный грузовик с тентованным кузовом, предназначенным для перевозки личного состава, переваливаясь на ухабах, покатил к просеке. Четвергов смотрел вслед машине, и что-то тревожно стало у него на сердце – так, словно он виделся с Пашкой в последний раз. Хотя с чего вдруг появилось это чувство, он и сам не мог сказать.
– Товарищ сержант, – окрикнул его кто-то из рядовых, – разрешите обратиться.
– Обращайся… – ответил Роман Четвергов, а вскоре забыл об этом странном
Следовало выполнять поставленную задачу по охране полигона. Ведь местные жители, привыкшие, что здесь уже давно не проводится никаких учений, зачастили на военный объект: кто за ягодами, кто за грибами, а кто и на машине или тракторе за дровами. Особое внимание следовало обращать на рыбаков – поди уследи за ними, если рассекают по озеру на моторке, а у тебя плавсредства в распоряжении нет.
Пашка Пирогов получил права на вождение автомобиля всего месяц тому назад, тут же, в армии, и потому не очень-то уверенно вел мощную машину. Он уже представлял себе, как загонит «КамАЗ» в бокс и завалится спать в пустой казарме. Благо до завтрашнего утра над ним не было командиров. И ротный, и взводный находились вместе с личным составом роты на краю полигона.
Двигатель работал ровно, и Пашка даже начал напевать песню:
– Черный «бумер», черный «бумер»…
«КамАЗ» плавно вписался в поворот, и тут Пашка увидел стоявшего на обочине спецназовца – одного из тех, кто прилетел на вертолете. Старлей с аккуратной бородкой-эспаньолкой поправил на плече десантный автомат и вскинул руку с оттопыренным большим пальцем – проголосовал. Естественно, рядовой затормозил.
Старлей забрался в высокую кабину, опустился на сиденье, автомат положил на колени.
– Здорово, боец, – проговорил он вполне дружески.
– Здравия желаю, товарищ старший лейтенант, – отозвался Пашка. – Я в автопарк еду, – предупредил он о своем маршруте.
– Автопарк, боец, отменяется, – старлей озорно улыбнулся и сверкнул глазами. – Поступаешь вместе с машиной в мое полное распоряжение до завтрашнего утра.
– Это как, товарищ старший лейтенант? – оторопел Пашка.
– Как-как? Очень просто, – рассмеялся старлей. – Распоряжение генерала Васькова.
Пашка припомнил, что спецназовцы на короткой ноге с генерал-майором. Так что такое вполне могло случиться. И все же он проговорил:
– Оно, конечно, можно. Но моего командира предупредить надо, – и он уже хотел разворачивать «КамАЗ», чтобы ехать обратно.
– Ой, тайга, тундра… Зачем ехать? Не в лесу живем, двадцать первый век на дворе. У тебя кто ротный? Капитан Кошкин? – Старлей уже держал в руке мобильник.
– Я номера его не знаю, – упавшим голосом произнес рядовой.
Рядом с уверенным старлеем Пашка чувствовал себя абсолютно беспомощным и бесполезным.
– Зато я знаю, – старлей вытащил из кармана камуфляжа какую-то бумажку и тут же набрал номер; при этом, странное дело, не попискивали кнопки, не загорелся экранчик. – Капитан?.. это старлей Митягин… да-да, из партизан-спецназовцев… так, значит, тебя генерал Васьков уже предупредил… ну, вот и лады… таким образом, твой боец вместе с машиной до завтрашнего утра поступает в мое распоряжение… ну, да, и вся ответственность на мне, как положено… только ты, капитан, потом его не дергай… парню отоспаться надо будет минимум до обеда… ну, все, конец связи, – старлей захлопнул мобильник-раскладушку и подмигнул солдату: – Кошкина предупредили. Давай теперь знакомиться. Тебя как зовут?