Утро нового мира

Анфилатов Александр Николаевич

— Падла, пусти, я ничего не взял!

Ярослав упорно тащит бомжа за шиворот по снегу к теплушке, стараясь не задеть торчащие во все стороны куски арматуры. Светит прожектор и тропку хорошо видно. Втащив внутрь, садит на стул. Воришка делает неуклюжие попытки высвободиться и встать.

— Сидеть! — орёт на него Ярослав, легонько ткнув кулаком поддых. Мужик сгибается, хрипит, сквозь приступ удушья, стонет:

— Ко-о-о-зёл!

Ярослав вновь бьёт его уже чуть сильнее, орёт:

— Молчать!

Пленник затихает, согнувшись на стуле. Похоже, рабочая смена окончательно испорчена, придется теперь звонить в отделение.

— Ну, ворюга, что с тобой теперь делать? — действительно,

если сдавать этого типа в милицию, то процесс может затянуться на полночи: пока приедут, оформят протокол, вызовут перевозку. Ведь он пойман с поличным, а это статья. За кусок железа посадят, как пить дать, хотя сумма небольшая. Могут чужое навешать, и пойдёт несчастный бомж на зону, хотя неизвестно, где ему лучше. Таких воров, которые тащат, что плохо лежит из домов и садов, шибко люди не любят. И кроме всего прочего, звонить хозяину, заставят. Среди ночи Джамшира подымут, а может, и приехать попросят, добро его ненаглядное, ржавое да гнутое, считать. Недостача может случиться — тогда мне моя инициативность вообще боком выйдет. Так что сдавать его совсем не резон, но пугнуть надо.

Ярослав снял трубку телефона, набирал номер отделения милиции — не отвечают. «Да, фартит тебе, бродяга, сегодня. Не сидеть на зоне, шконку не топтать».

— Ну, ворюга, не нужен ты ментам. Везёт тебе.

— Отпусти, начальник, я ничего не взял.

— А я откуда знаю, может, ты не в первый раз, может, у вас организованная преступная группа, и вообще, у нас вагон металлолома в недостаче.

Коварный преступник зло посмотрел на своего тюремщика:

— Свои дела на меня повесить хочешь?

— Не бойся, лишнего не повешу. Отвечай на вопросы четко и ясно. Фамилия? Имя? Отчество? Адрес? — Ярослав записывал в блокнот.

Пленник не сопротивлялся, сказал, где живёт, как зовут. Оказалось, бомж совсем не бомж, а имеет жену и двоих детей, но пьёт много и нигде подолгу не работает. Их таджикское семейное предприятие приметил давно, когда работал в соседней сауне истопником. С той поры и повадился лазать через забор, тащить понемногу и сдавать опять же им, Джамширу и компании. Действовал осторожно, но, в конце концов, вот попался. Постепенно разговорившись, мужик приободрился, понял — в милицию не сдадут, и бить не будут. Тут Ярославу пришла идея немного подшутить над пленником:

— А что, Георгий, — так звали бомжа, — работаешь ли ты сейчас?

— Нет.

— А давно нет?

— Месяц, с последнего запоя, — руки его дрожали и, похоже, трубы горели.

— А профессия какая?

— Крановщик, — руки стали дрожать сильнее — или совсем плохо, или халяву почуял, — я всё могу.

— Работу могу предложить, — решил приколоться охранник, — непыльную.

Собеседник отвернулся, молчал.

— Выпить есть? — промолвил он, теперь уже глядя в потолок.

Ярослав встал, сходил на улицу в машину, достал из неё бутылку водки, вернулся, со стуком поставил на стол. Глазки у Геры заблестели, забегали, во всём облике чувствовалось нетерпение, в потолок уже не смотрел, смотрел на неё — на родную.

— Какая работа? — спросил он.

На столе появилась и закуска: хлеб, консервы.

— Работа не пыльная, но без криминала, — ответил Ярослав, разливая в стаканы, — нужно сопровождать меня в экспедиции. Хавчик, спецодежда, выпивка в меру, фирма обеспечивает.

Собеседник уже начал проявлять нетерпение:

— Что за экспедиция?

— Геологоразведка. Обязанность твоя — делать всё, что скажут: таскать грузы, жечь костры, готовить, ухаживать за лошадьми, — тянуть дальше было некуда, объект дозревал.

— Ну, вздрогнули!

Гера схватил стакан, залпом выпил, осмотрел дно стакана. Ярослав выпил спокойно, неторопливо, дух

захватило — крякнул.

— Хорошо пошла!

Закусывали молча рыбными консервами, черным хлебом. Глядя на мужика, Ярослав пытался понять, что он за человек. Лет тридцати пяти, темноволосый, худущий. Одет как бомж. Небрит, оно и понятно: выпивает. Не опустившийся, имеет семью, детей. В той афере, что задумал Олег, такой помощник будет незаменим. И вообще, было бы неплохо сагитировать ещё человек трёх-четырёх. Одному опасно — убьют, закопают под сосной, поди, ищи, да искать никто не будет. Толпой, оно легче, против толпы не попрёшь.

— Ну, что скажешь, пойдёшь ко мне в работники?

Георгий замялся, неуверенность отразилась на лице и движениях, он даже вновь отвернулся от стола.

— Оно, конечно, можно, но у меня двое детей, куда их деть?

— Ну а жена, тоже без работы?

— Без работы. Работала ткачихой на фабрике, будет год, как ту закрыли.

— Чем же вы живёте? — Ярослав выразил удивление и неудовольствие.

— Что украду, тем и живём, — ответил Гера жёстко, с раздражением в голосе.

Тут в голову Ярослава пришла замечательная мысль:

— Слушай, Гера! — и хлопнул его по плечу, — идея! А давай, я всех вас с собой возьму! Мы с тобой по лесу будем шастать, приборы таскать, а жена твоя — готовить, стирать, в общем, хозяйство вести, и детям бесплатный пионерский лагерь.

Ярослав понимал, что гнусно обманывает человека, но ведь они ещё никуда и не едут. Геннадий усмехнулся:

— Она не поедет, она в жизни никуда не ездила.

— А ты уговори, обрисуй перспективы. Оплата, мол, хорошая, работа всего на три месяца, летом. Чего без работы сидеть? А тут развеешься, проветришься, и вообще — охота, рыбалка. Рыба там знаешь какая — в руку длиной!

Гера снова усмехнулся.

— Какой из неё охотник? Но попробовать можно.

Собутыльник уже клевал носом, было довольно поздно. Налили ещё, чокнулись.

— Ну, за успех нашей экспедиции, — выпили, крякнули, закусили.

— Согласен со мной ехать? — спросил Ярослав Геру.

Тот кивнул, что согласен, он уже дремал. Ярослав перетащил его на топчан, что стоял в вагончике. Уложил пьяного. Тому хватило двух рюмок, и он уснул. Комплекции был лёгкой, много ли такому надо.

Ярослав сел за стол, допил остатки водки. «Оно, конечно, шутки шутками, но одному к этому Олегу соваться не следует — мягко стелет, а вот как спать на его постели будешь, неизвестно. Одному сподручно — становишься более мобильным, Георгий с семьёй может связать по рукам и ногам. За детьми следить надо, постоянного ухода требуют, лекарств, врачей, магазин под рукой, аптеку. Ну да мы никуда ещё не едем, а я рассуждаю, как будто уже согласился, неизвестно куда и с кем. А главное, куда он звал? Как вспомнишь, так вздрогнешь. Нет, никуда не поеду, вот в Подмосковье поеду. В Сибирь, на три месяца? Не знаю, может быть, смотря куда. У меня работа, квартиру как оставить — сестра убьет, если я квартиру оставлю без присмотра хоть на месяц». (В Москве он жил в квартире сестры, та, в свою очередь, на родине, в Вологде, и не приезжала сюда совсем с тех пор, как от неё сбежал муж, точнее, пропал бесследно. От него и осталась трёхкомнатная квартира, в которой жил Ярослав и охранял одновременно. В Вологде у него был дом, оставшийся от родителей, который его сестра сдавала внаём и тем кормилась со своей дочерью Анютой. В Москве у Ольги работы не было, и жить здесь она не хотела. Говорила, на душе от столицы у неё некий осадок и ноги её здесь больше не будет. С мужем были конфликты. Ольга приходилась Ярославу двоюродной сестрой, её мать тёткой, а Анюта, соответственно, племянницей.) Так он неспешно размышлял, размышлял и уснул.