Утро нового мира

Анфилатов Александр Николаевич

— Пить надо меньше, — поддела Юлия

— На себя посмотри — физиономия зеленая, — огрызнулся Ярослав.

— Та..ак!! — подытожил он, — Подъём!! Этого хитрокуса сюда!

Труба! Гони в лагерь. Хитреца и всю мою броню — сюда. Организуем здесь штаб роты, если не сможем вернуть деньги, то хотя бы объединим по полной.

— Юлия! — продолжал командир, — поезжай, найди командиров взводов, пусть явятся сюда, и разыщи Ольгу, упроси подлечить мою голову, похоже не от пьянки такие боли, а от позавчерашней кувалды.

— Жиган, — командовал Ярослав, — разыщи нашего хозяина, и немедленно. — Лимон. Пошарь,

найди крепкую веревку и какую-нибудь тюльку или табуретку.

Таким образом, разогнав команду разведчиков по мелким поручениям, остался один, греется на завалинке крестьянского дома.

* * *

Хата находилась на окраине села, и от нее открывался живописный вид на окрестности реки, огибавшей поселковый холм. Прямо перед плетнем пролегала центральная улица, по которой взад и вперед сновали аборигены. Кто гнал скотину на выпас, кто вел двуколки груженные сеном, многочисленная ребятня суетилась возле хат. Вот и сейчас самые смелые из них пугливо таращились из-за плетня ограды.

Скрипнула дверь, на улицу вышла Ноки, в крестьянском платье до пят, с яркими вышивками по подолу и рукавам

— Наватар хадеш? (Господин что-нибудь хочешь?) — спросила она поклонившись.

— Наватара ву хадеш (Господин ничего не хочет) — ответил он по–модонски, — Ноки маданис (Ноки, сядь, пожалуйста). Девушка села рядом на досчатую завалинку хаты.

— Ты давно дейко? — спросил её Ярослав.

— С прошлого лета

— Ты знаешь, что я тебя купил?

— Да. Теперь вы мой господин.

— Откуда ты родом Ноки? Где твои родители?

— Я с Севера, — ответила девушка, — Родителей убили Вуоксы, родственники продали меня купцам, идущим на юг.

— Как ты очутилась в Нидаме — продолжал её расспрашивать Ярослав.

— На караван напали, хозяина убили. Тогда господин каравана продал меня Тымишу, а он вам.

— Хвербекусы тебя не обижают?

— Нет господин, Тымиш хороший хозяин, он давно собирался продать меня купцам, но весной никто не купил, и он ждал осенних караванов.

— Ты знаешь, мы переселенцы, и едем далеко на юг.

— Да, но только из какого вы народа, я никогда не слышала такого языка?

Наши родственники живут на берегу океана, на северо–востоке, зовут нас Идлинги.

— Никогда не слышала о таком народе.

— Послушай Ноки, — решил определиться Ярослав, — чего ты больше хочешь: остаться здесь или идти с нами. Я могу вернуть Дейко хозяину или дать тебе свободу.

— На все воля господина, — отвечала ему скромная девушка, — если он вернет свою дейко Тымишу, то тот снова продаст её купцам. От свободы мало толку, здесь я чужая, защитить некому, меня снова продадут. Я вижу вы хороший господин. Не оставляйте меня здесь, лучше возьмите с собой. Я уже взрослая и сильная, буду послушной дейко, вы не пожалеете, а каким будет другой хозяин не известно. Уж лучше вы.

— Хорошо Ноки, теперь займись завтраком для своего нового господина.

Поклонившись, девушка ушла в хату, а Ярослав остался сидеть на дворе, размышляя о превратностях судьбы, и придумывая способ как вернуть кровные золотые, не возвращая, девчонки.

Постепенно, посланные по делам спутники стали возвращаться.

* * *

Сначала

вернулся Труба, ведя в поводу оседланного Хитреца, с луки седла которого, свисали вещмешки с оружием и бронёй. Ярослав был рад почувствовать на плечах тяжесть доспехов, и немедля начал облачаться. Женя ему помогал. Вначале он полностью разделся, после чего надел на себя тонкие шелковые нижние штаны, затем прямо на голое тело, плотный, стеганный, шелковый гамбезон–поддоспешник. Поверх него широкий и прочный пояс, к которому труба помог пристегнуть кольчужные шосы. Неуспел Ярослав как следует облачиться, явился Лимон, неся в руках, длинную веревку и неизвестно где раздобытую тюльку.

— Куда? — спросил он.

— Повесь на сук, — приказал командир, указывая на яблоневое дерево, растущее перед домом. Тот выполнил распоряжение, привязав веревку к высоко растущей прочной ветви, и поставив под нее тюльку.

— Это для нашего хозяина? — угрюмо спросил он.

— Похоже на то, — ответил Ярослав, надевая через голову хауберк, — но надеюсь, до этого не дойдет.

Затем вернулся Жиган, вместе с Тымишем Хвербекусом

— А…а! — Вот и наш гостеприимный хозяин пожаловал.

— Сакора Мираны, — закивал головой сельчанин.

— Мирана Сакора Тымиш наватаро, — приветствовал его Ярослав, застегивая боковые пряжки хауберка, — Ты обманул меня! Рабыня мне не нужна. Ты вор. Почему я не должен тебя повесить? — продолжал Ярослав, с трудом подбирая Модонские слова, и рукой указывая на петлю.

— Ноки хорошая дейко, господин получит за нее много золота. Вчера господин был рад покупке дейко, — хитрый Тымиш пытался увильнуть от возврата денег.

— Вчера господин был пьян. Сегодня ему нужны золотые на покупку лошадей, не вернешь, повешу, — грозил Ярослав.

— По нашим законам купленное нельзя вернуть. — Возражал сельчанин.

— Ты опоил меня, — грозно заявил Ярослав, — ты обманул меня, ты будешь повешен. Дхоу боится. Дхоу не защитит тебя.

После этих слов Тымиш побледнел, и, озираясь по сторонам, начал пятиться, надеясь слинять. Его надежды не оправдались, за спиной стояли Жиган с Лимоном, они не позволили старикашке улизнуть.

— Тащите его к дереву, — приказал командир. Парни подхватили работорговца, и резво подтащили к импровизированной виселице. Тымиш пытался оказать сопротивление, изо всех сил упираясь ногами в землю, но парни жестко завернули ему руки. Водрузили на пенёк, и просунули голову в петлю. Старикашка схватился руками за веревку, но избавится от нее уже не мог, оставаясь болтаться на короткой удавке, и едва дотягиваясь ногами до опоры. Он затараторил на модонском нечто несуразное, и в таком темпе, что друзья его не понимали. Неспешно заканчивая снаряжение и опоясываясь, мечем, Ярослав подошел к Хвербекусу:

— Уважаемый господин Тымиш у меня мало денег, и я не могу покупать дейко, но только из почтения к дорогому хозяину могу пойти на уступки.

Почувствовав, что его не собираются немедленно умертвлять, господин Тымиш несколько приободрился, однако веревка сильно мешала говорить.

— Какие уступки? — прохрипел полузадушенный мужик.

— Ты дашь за неё приданое.

— Какое приданое? — возмущенно удивился тот, — приданое дейко? Как родной дочери? Где это видано давать рабыне приданое.