Утро под мертвым небом
Шрифт:
Он задумался на миг.
– Может, стоит отнести на борт вчерашний материал. И можно еще кое-что загрузить.
– Если судно еще там, - парировала я. Я надеялась, что судно все же на месте.
– Там, - сказал он, хотя выглядел не так уверенно, как звучал.
Через пять минут он был готов идти и убеждаться, что все в порядке. С ним были камеры в чехлах, он кивнул на палатку.
– Оставил тебе старую камеру… вдруг придется что-то снимать, пока меня не будет.
– Надеюсь, не придется!
– сказала я. Хоть про судно напомнила ему я, не хотелось, чтобы он оставлял
Он поправил рюкзак на спине и строго посмотрел на меня.
– Эй, меня не будет час. Может, два. Я буду в порядке. И ты тоже.
Мне понравилось, что он подумал, что я больше волнуюсь за него, чем за себя. В этом была доля правды. Я вздохнула и пожала плечами.
– Если не вернешься через два часа, я пойду за тобой.
Он подмигнул мне.
– И снова Перри поспешит на помощь.
И он пошел в мокрый лес. Я провожала его взглядом, пока ярко-красная куртка с судна не пропала среди кустов. Я осталась одна.
Я не знала сначала, чем заняться. В такую погоду толком не погуляешь, хотя в лесу и могло быть укрытие от дождя, я ни за что туда не пошла бы. Я хотела проверить почту (не комментарии) и полазить в Интернете, но мой телефон все еще был у Декса. Я не могла даже время узнать.
Я решила вернуться в палатку. Там было теплее и намного суше. И если мне станет скучно, я могу всегда лечь спать. Никто мне мешать не будет.
Но хоть я и лежала удобно поверх спального мешка, я не могла не думать об острове. Я еще столько всего не знала об этом месте.
Я вытащила книги, что читала вчера, и начала листать одну из них, пытаясь найти интересную на вид главу или фразу. И нашла заголовок «Женщина».
Оказалось, что когда священник Джон Барретт из Северной Калифорнии прибыл на остров Дарси, он был не один. Он привез девятнадцатилетнюю миссионерку по имени Мэри Стюарт. Мэри была одной из самых юных миссионерок из Сан-Франциско, но выразила большое желание помочь прокаженным. И хотя генпрокурор в Канаде отклонил их первую просьбу о работе на острове, их вторая просьба сработала. В книге говорилось, что причиной была взятка. Правительство не собиралось тратить деньги на забытых людей, но Барретт заплатил им, и они внесли поправки. Автор не знал, почему священник или Стюарт так сильно хотели попасть на остров, и не пытался объяснить это.
Это было странно, но я почти могла понять, почему, пока читала. Это странно звучало, что-то настораживало во всем этом, словно я настраивалась на энергию, что угасла очень давно. Был здесь подтекст. Мотивы были под вопросом.
И чем дальше я читала, тем сильнее беспокоилась из-за истории. Мэри умерла, пробыв на острове семь месяцев. Ранние записи с кораблей, поставляющих припасы, описывали ее как низкую и слабую женщину, что едва говорила, и они не удивились, когда священник сказал им, что она умерла от пневмонии. Остров был таким же, как сегодня, мокрым и неуютным. Мэри умерла в тот период трех месяцев, когда корабль не приходил. Ее погребли с остальными прокаженными,
У меня было странное состояние, словно мне была близка проблема Мэри. Она хотела лишь помочь этим бедным брошенным душам, но умерла так же, как они. В девятнадцать лет. Она практически пожертвовала собой.
Я поежилась и накрыла краем спального мешка ноги, чтобы согреться.
– Хи-хи-хи.
Я застыла на середине страницы.
В палатке откуда-то звучал детский смех.
Я точно это слышала?
Или это ветер?
Я прислушалась, стараясь не дышать, не издавать других звуков, что могут обмануть уши.
Ничего.
Просто разыгралось воображение, и я сама себя пугала.
Я осторожно перевернула страницу и попыталась прочитать ее, чтобы понять, что произошло со священником, когда Мэри умерла.
И я снова это услышала:
– Хи-хи-хи.
Невинный, но жуткий смех, а еще шум разбрасываемых камней перед палаткой. Кто-то был снаружи.
Я резко села, тело напряглось, сердце колотилось с болью, наполняя голову кровью и давлением. Я быстро скользила взглядом по стенам палатки, пытаясь заметить что-то необычное. Стены трепетали от ветра, но ничего странного не было.
Снова послышался смех, в этот раз сзади. Я развернулась, думая, что ребенок уже в палатке. Но я была одна.
Я услышала смех снова. Я быстро повернулась на звук и заметила маленькую тень, убегающую от входа в палатку.
Я встала и расстегнула молнию на входе как можно быстрее. Я вырвалась из палатки. Смех прекратился, но я слышала в шуме ветра осторожные шаги. Я пробежала пару шагов и остановилась посреди тропы. Дождь притих временно, но земля была вязкой, будто коричневое пюре. Я посмотрела в сторону пляжа, а потом на тропу, что вела в лес и к туалету.
Ничего не было.
Ужасное ощущение пробежало по коже рук и ног, словно за мной наблюдал тот, кого я не видела. Я хотела уже увидеть Декса.
И снова смех, в этот раз позади, со стороны пляжа.
Я обернулась и увидела девочку, бегущую по скользким камешкам к волнам, уклоняющуюся от обломков в воде. Она была в длинной мужской рубашке, что закрывала все ее тело. Рубашка прилипала к ее маленькому телу, намокшая от дождя.
Я не знала, что делать. Откуда здесь ребенок, на острове среди бури? Почему она в одной мужской рубашке? Где ее родители?
Я огляделась и побежала за ней. У меня почти не было материнского инстинкта, но я не могла позволить девочке разгуливать в такой одежде в такую погоду. Я бежала к пляжу и не могла понять, есть ли на ней обувь.
Я остановилась и смотрела, как она радостно бегает по пляжу, пока она не остановилась спиной ко мне. Ей было три или четыре года. Я начала снимать куртку, чтобы надеть на нее, пока пыталась понять, что происходит. Она могла быть ребенком кого-то из посетителей. Может, на другой стороне острова были гости, прибывшие на байдарках. Может, на острове все время кто-то был. Мы были в одном лагере, но это не мешало кому-то быть в другой части острова. Мы с Дексом знали, что на юге могла быть группа людей. Может, и голос прошлой ночью донесся до меня оттуда.