Утро в Нормандии.

Ховарт Дэвид

К середине дня от многочисленных военных корреспондентов, побывавших на всех плацдармах, в Лондон стали поступать первые сообщения о боях в Нормандии. Они писали в основном о своих личных впечатлениях и чувствах, не делая никакого анализа хода боевых действий.

В течение всего дня «Д» население Англии проявляло огромный интерес к ходу боев в Нормандии, но подробных

данных о них не поступало, и люди продолжали томиться в неизвестности. Солдаты, которые сражались на побережье Нормандии, знали еще меньше. И это понятно: в бою солдаты могут знать лишь те, что находится в пределах их участка. Конечно, кое-кто мог слышать радиопередачи из Лондона, большинство же солдат и офицеров знало только, что они на берегах Франции, ведут бой с немцами и, к собственному удивлению, все еще живы.

К ночи исход битвы в Нормандии был уже решен. Несмотря на то что американские войска на участке «Омаха» захватили только узкую прибрежную полосу и не соединились с авиадесантными частями генерала Гейвина, которые все еще находились в изоляции, а доставка на плацдармы подкреплений, боевой техники и других военных материалов шла далеко не по плану, Атлантический вал был окончательно прорван. Высадившиеся части союзников прочно закрепились на берегу. Эйзенхауэр в общем был вполне удовлетворен достигнутыми результатами, но особого оптимизма не выражал. Союзники решили одну проблему, связанную с вторжением на европейский континент, — высадка первого оперативного эшелона прошла успешно; теперь все зависело от того, как будет решена вторая, не менее важная задача, — опередить немцев и создать на плацдармах ударные силы, способные повести решительное стратегическое наступление. Это зависело от состояния моря и погоды, которая уже чуть было не сорвала вторжение во Францию. Имея позади себя пролив Ла-Манш, а впереди неизвестные силы немцев, союзники чувствовали себя в большой зависимости от прибытия подкреплений.

Наиболее точную оценку первого дня боев в Нормандии дали сами немецкие войска, находившиеся в укреплениях Атлантического вала. Они знали свои возможности, видели флот вторжения и испытывали на себе силу удара десантных

войск союзников. В результате уже не отдельные солдаты и офицеры противника, а большинство наиболее дальновидных представителей немецкой армии стало приходить к выводу о том, что Германия проиграла битву за Атлантический вал.

Что касается высшего немецкого командования, то оно не видело флота вторжения и масштабов высадки, а донесения о ходе сражения не могли создать у него достаточно четкого и ясного представления о неотразимой мощи десантных сил союзников. Несмотря на это, уже к исходу первого дня боев многие немецкие офицеры в глубине души признали, что Германия не в состоянии отразить нанесенный ей удар. Но только спустя 11 дней после начала вторжения в Нормандию фон Рундштедт и Роммель попытались предложить Гитлеру заключить мир с Англией и Соединенными Штатами и бросить высвободившиеся силы против России.

Наступила ночь, первая ночь во Франции для солдат и офицеров союзников, высадившихся утром 6 июня в Нормандии. Они безмерно устали, и бой на всех плацдармах постепенно затих. В темноте наступившей июньской ночи в деревнях, в садах и на лугах все еще раздавались усталые голоса солдат, многие уже давно спали или пытались уснуть. В темном небе слышался гул немецких бомбардировщиков. Мимо отдыхавших частей первого оперативного эшелона вторжения проходили свежие войска, непрерывно выгружавшиеся на берег; из портов Англии один за другим, сплошным потоком выходили транспорты с людьми, боевой техникой, военными материалами и шли на юг, через пролив Ла-Манш, к берегам Нормандии. Навстречу им шли уже разгрузившиеся корабли, возвращавшиеся в Англию за новым грузом. В портах не затихал шум погрузочных работ, к которым по дорогам Южной Англии стягивались войска, готовые к погрузке, шли эшелоны с техникой и боеприпасами. Первый этап операции — вторжение на европейский континент с моря — закончился, и начинался ее второй этап — борьба за создание на захваченных плацдармах крупных стратегических сил.