Утро в Нормандии
Шрифт:
– Бернар, спасибо тебе за все! Бернар, ты очень много сделал для меня сегодня. Но… мне нужно идти. Я честно хотела просидеть целый вечер над учебником.
Глаза его лучились, в них отражался свет фонаря и, казалось, даже падающие мелкие капельки дождя.
Кейт почувствовала, что его холодные пальцы взяли ее за вторую руку.
– Кейт… Дождь.
– И что такого?
– Дождь – это наша с тобой погода… Помнишь?
Кейт завертелась по сторонам, ища причину, чтобы освободить свои руки.
– Я… Бернар, да, конечно же помню! Представляешь, а я думала, что у вас тут зимой все-таки должен быть
– Кейт… – Он смотрел на нее нахмурившись.
– А? Да, ну вот, что касается Техаса… – Ей уже почти удалось вытащить одну руку и отступить назад.
Вид у Бернара был понимающий.
– Я сейчас отпущу тебя. Но сначала ответь: ты когда-нибудь видела много снега? Когда он лежит на земле и не тает? И можно кататься на лыжах, можно играть в снежки, валяться в нем, лепить из него фигуры… Хочешь посмотреть?
Это был очень неожиданный поворот вопроса, Кейт приоткрыла рот и заморгала, не зная, что сказать. Бернар тут же воспользовался ее замешательством и быстро поцеловал в губы, обняв одной рукой за шею, а второй нежно и очень бережно проведя по щеке и волосам. Она еще не успела ни ответить на его поцелуй, ни прогнать нахала, а он уже отступил назад и, направляясь к машине, проговорил:
– Так вот, если надумаешь посмотреть на все это, скажи. Я приглашаю тебя съездить со мной в одно удивительное местечко. Удачного вечера, Кейт! – И, не дав ей опомниться, сел в машину и уехал.
Она все еще стояла у подъезда и кончиками пальцев водила по губам, как будто хотела найти там ответ: почему Бернар сделал с ней это. И все же… не могла не признаться себе, что ждала этого «прощального» поцелуя. Он принес ей загадку и приятное ощущение того, что она желанна. Так что же будет, когда Бернар наконец-то придет к ней? От этой мысли сердце ее вдруг бешено заколотилось, и, обхватив себя руками за плечи, она уселась прямо на холодную сырую ступеньку. Идти к учебникам уже не хотелось.
Он дразнит ее? Он хочет стать ее любовником? Он хочет с ней серьезных отношений? Он влюблен в нее? Очень может быть. Между прочим, они всюду ходят вместе последнее время. Этого не могли не заметить в Сорбонне… Больше всех переживал Морис. На днях он под каким-то предлогом зашел к Кейт, привычно обиделся, когда она снова отказала ему в близости, и поздравил с переменами в личной жизни. Он сказал, что одобряет ее выбор, восхищен ее дальновидностью, и, пожелав держать планку и при случае подняться до профессорского состава, ушел, хлопнув дверью. Кейт не обиделась, коль скоро в своих рассуждениях он был не далек от истины, а еще потому, что, в общем-то, чувствовала вину перед ним. Сейчас, сидя на крыльце, Кейт улыбалась, вспоминая этот разговор. Морис не знал, да и не мог знать, что совсем не Бернар явился причиной ее охлаждения к нему. А Жан…
– Где же ты, любимый, – по привычке вздохнула она.
Но тут же, словно страшный сон, в ее памяти всплыл разговор со старухой. Это теперь происходило всегда, если она думала о ком-нибудь из злосчастной троицы. А когда-то троицей были они: три лучших подруги! Они обе и Жан – предали ее. Жан… Она злилась на него, ненавидела его и любила еще сильней. Это просто невыносимо! Любить человека, который обманул тебя, а
– Да он никогда и не думал жениться на тебе. Они посмеялись, вот и все. Девчонки смеялись над тобой даже тогда, когда пришли просить прощения. Не верь ни единому слову этих людей…
И совершенно забыв, что она целовалась сейчас с другим мужчиной, Кейт встала с крыльца и поплелась по лестнице подъезда, чувствуя себя одинокой, окруженной врагами и преданной.
– Господи, как в дешевой мелодраме! – с отвращением проговорила она.
А через три дня судьба устроила ей новую встречу с героями этой мелодрамы. Кейт сидела в кафе, скучая над записями лекций, и мысленно задавалась вопросом: если они с Бернаром поссорятся, сможет ли она проучиться еще хотя бы год? Что же ей теперь – женить его на себе, чтобы получить диплом? Она легко справлялась с некоторыми дисциплинами, потому что с детства хорошо умела запоминать чужой язык. Но ей совершенно не нравилось учиться. Просто не нравилось, и все тут! Наконец, с хрустом захлопнув тетрадь, она решила, что на сегодня вполне хватит и кофе, и лекций, и надо бы уже позвонить Бернару – он приглашал ее «освежить голову» перед сном. Кейт вышла на улицу и, не глядя перед собой, тут же столкнулась с кем-то.
– Жан?
– Кейт?
– Что ты делаешь в Париже?
– Что я делаю в Париже?.. Не забывай, что я тут живу. Здесь мои родные.
– И любимые. Н-да.
– Хватит острить, Кейт. Тебе это не идет.
– Вот как? А другие говорят, что мне это очень даже идет.
– Наверное, те юнцы, которые учатся с тобой на курсе, восхищены твоими длинными ногами и длинным языком.
Неужели нужно было встретиться на улице всего лишь для того, чтобы наброситься друг на друга с упреками и оскорблениями? Словно прочитав ее мысли, он замолчал, глядя себе под ноги. Она тоже не спешила уходить.
– Ну а вообще, как ты живешь?
– С каких это пор тебе стало интересно, как я живу?
– Это не мне, это девчонкам. Они знают, что ты была в Техасе. Там произошла какая-то веселая история с шерифом… – Он выжидающе замолчал.
– Это не важно, – отрезала Кейт.
– Ты в своем репертуаре: сколько тебя помню, всегда презирала закон и порядок.
– Жан, ты переутомился. Это просто сплетни.
Она еще не успела договорить, когда у него за спиной буквально выросли из-под земли Сандра и Барби. Они картинно взяли его под руки с обеих сторон и в красноречивых позах остановились, глядя на Кейт.
Позорно уйти? Это станет слишком шикарным подарком для них… Впрочем, ей безразлично, что думают предательницы.
– Я пойду, Жан.
– А ты не хочешь спросить, как у нас дела? – вызывающе спросила Сандра.
– Нет.
– А зря. Мы теперь тоже живем в Париже. И, между прочим, недалеко от твоей улицы.
– В Париже много всякого сброда. – Кейт уже вертела головой в поисках такси.
– И не говори. Ммм… Мы вот с Барби нашли себе работу, – скромно произнесла Сандра.
– Жан, в вашем офисе не хватало уборщиц?..