Утро в раю

Фитц Александр Владимирович

свой корабль, матросов и родной Санкт-Петербург? Почему

и на каком основании ему начислили здесь пенсию, опла-

чивают квартиру, медицинскую страховку и т. п.? Или взять

90

живущего в Берлине Владимира Острогорского, а может

Островского, выпустившего в 1985 году в московском изда-

тельстве «Искусство» книгу с лирическим названием «Осто-

рожно: „Немецкая волна“» в серии «Империализм: собы-

тия, факты, документы». В «прошлой жизни»

этот «скрытый

диссидент», как он себя представляет, вначале работал на

московском радио, специализируясь на том, что отговари-

вал российских немцев переезжать в Германию. Затем воз-

главлял немецкую редакцию на Иновещании Всесоюзного

радио, объясняя радиослушателям ФРГ, Австрии и ГДР, что

хуже капитализма ничего нет и быть не может и, зашибая за

это по две тысячи рублей гонорара в месяц. То есть ужасно

притеснялся, ибо наверняка мечтал горбатиться не у микро-

фона, а радостно трудиться на сурьмяном комбинате в Май-

ли-Сае, получая максимум 200 рублей. Но не получилось,

и поэтому эмигрировал в Германию, где был принят на пол-

ный пансион, обласкан и теперь время от времени высту-

пает в печати с рассказами, как в Москве его заставляли

клеветать на Германию, местные законы, порядки, наступая

на собственную совесть.

Buch Utro v raju_210211.indb 90

09.03.2011 20:48:18

Дик не заметил, как опустошил чайник. И пока заваривал

следующий (даром что ли его здесь киргизом называют)

такого же крепкого кок-чая4, вспомнил о бывшем майоре

КГБ, главной заботой которого в советское время было на-

блюдать за благонадёжностью немцев в Джамбульской об-

ласти Казахстана.

По национальности был он не то украинцем, не то бе-

лорусом, а вот жена – немкой. Жили они теперь в Нюрн-

берге, фамилию носили немецкую (переехав майор сменил

свою на девичью супруги), и никаких претензий германские

чиновники к нему не предъявили: он же не немец. А жена

в «прошлой жизни» – домохозяйка, то есть нигде не чис-

лилась, не участвовала, не избиралась… В результате оба

без всяких проблем получили гражданство, удобную квар-

тиру и покойную жизнь.

Усмехнувшись, Дик стал вспоминать новую фамилию

майора, которого никогда не видел, но о котором ему рас-

сказывали земляки. Кажется, Браун. А может, Шульц? Нет,

всё же Браун. Ну да, как у бывшего первого секретаря Це-

линоградского обкома партии, ставшего затем акимом5

об-

91

ласти, Брауна. Он ещё тогда спросил, не родственники ли

они. А его брат Андрей ответил: «Все люди немного род-

ственники» и добавил, что Браун написал книгу. Называется

«Моя жизнь». Тогда Дик не придал этому значения, а сейчас

подумал, что хорошо бы почитать. Может, в ней бывший

аким рассказывает, как при таком номенклатурном прошлом

получил гражданство и право называться немцем. Хотя вряд

ли. Наивным и откровенным Герой Социалистического Труда

Браун никогда не был. Поэтому надеяться, что он говорит

правду… А может, этот вопрос Ангеле Меркель переадре-

совать? Она ведь тоже не без грешка: сначала пионеркой,

потом комсомолкой была. Конечно, это не заворг в Майли-

Сайском горкоме, но… Впрочем, становиться канцлером Дик

не планировал – уж больно хлопотная должность. Но и оста-

ваться в зыбком качестве человека без настоящего и буду-

щего тоже не хотелось.

Ладно бы одному ему вручили «волчий билет»! Так нет

же. Точно такой статус определили Марте. Ну а почему в та-

4 Так на Востоке называют зелёный чай.

5 Глава области.

Buch Utro v raju_210211.indb 91

09.03.2011 20:48:18

ком случае её родителей, старшего брата и младшую сестру

признали немцами? Ах, да, потому что у них нет номенкла-

турного супруга. А у неё есть. Поэтому она, следуя чиновни-

чьей логике, – киргизка, а муж, соответственно – киргиз, хотя

его старший брат признан немцем. Забавно. И вообще, как

на это смотрят киргизы? Не обидно ли им, что недостойных

быть немцами германские чиновники зачисляют в кирги-

зы? Наверное, обидно. Хотя, с другой стороны, может быть,

не каждый немец достоин быть киргизом?

Дик снова усмехнулся, и вспомнил своего армейского

приятеля узбека Шахабутдина, с которым служил срочную

в мотострелковом полку в Туркмении. Шахабутдин был до-

брым и неконфликтным малым. Единственно, что его ис-

кренне раздражало, так это патриотическая песня компо-

зитора Эдуарда Колмановского на слова Евгения Евтушенко

«Хотят ли русские войны».

– А узбеки, значит, хотят?! – едва услышав мелодию, взви-

вался Шахабутдин. – Почему только русские не хотят?! Узбе-

ки тоже не хотят! Почему про узбеков не поёт?

Солдаты весело смеялись и в сотый раз объясняли Шаха-

92

бутдину, что под русскими подразумевается весь советский