Утросклон
Шрифт:
– Честно говоря, я несколько удивлен темой вашего разговора, продолжал Крокен.
– Разве вам чего-нибудь не хватает? Спасибо, мне виски. Да я за минуту докажу, что людей счастливее вас не найти на расстоянии многих миль, - улыбнулся управляющий Биржей.
– Начнем с вас, Стипол. Известный актер, публика боготворит. Слава, деньги, почет... чего же более? Или вы, Кружевье. Виднейший конструктор. Смелые решения, патенты, свежий ум... Постоянный поиск, обширное поле деятельности. Да что говорить! Но богаче всех из нас, конечно, Карина. Красота, молодость,
Девушка чуть смутилась и задержала бокал в воздухе.
– Вы забыли о Монке, Крокен.
– И не случайно я о нем ничего не сказал, - засмеялся Крокен.
– У нас с ним давняя дружба, он на моих глазах, что называется, постигал мудрость жизни, и я пока боюсь считать его законченным счастливцем.
– Почему так, Монк?
– удивилась Карина.
– Вы знаете, - доверительно зашептал ей Крокен, но так, чтобы все слышали.
– Он, разбойник, счастлив. По крайней мере для этого у него есть все. Но он все еще надеется на что-то большое и неосуществимое...
– Крокен, не выдавайте меня до конца, - засмеялся Монк.
– Карина, не верьте этому лгуну, он клевещет на меня. Я расскажу вам сейчас одну историю из моих юношеских снов.
– Ха-ха-ха, - рассмеялся Стипол. Покраснела Карина, услышав про юношеские сны. Монк ухмыльнулся.
– Не смущайтесь, эти сны невинны...
На этот раз все, даже осоловелый Кружевье, дружно рассмеялись.
Выпили еще, и Монк в полной тишине стал рассказывать о том, как мечтал он когда-то о чудесной стране Утросклон и однажды, в грозу, вещий голос за окном сказал, что он сможет туда попасть...
– Почему ты до сих пор здесь?!
– вскричал Крокен, и дружный хохот взорвал тишину гостиной.
Легко и весело покатилась пирушка дальше. Вспоминали всякие загадочные случаи, рассказывали тонкие анекдоты, пили, ели, курили, когда же в комнате сделалось душно и дымно, вся компания шумно высыпала в сад.
Был как раз тот короткий миг, когда день еще не совсем угас, а вечер не наступил окончательно. Сумерки. Принесли лампу, и гости стали на веранде пить ликер с кофе.
– Вы очень правы, Монк, когда не ходите в свой замечательный ресторан, - признался актер.
– По мне никакие увеселительные заведения не заменят тихой и доверительной атмосферы домашнего очага. Вот эта полутемная веранда...
– Да, здесь легко дышится, и забываешь обо всем, - заметила Карина и благосклонно посмотрела на Монка.
– И сон на свежем воздухе крепок, - вставил Крокен и, сделав страшные глаза, кивнул на спящего в плетеном кресле Кружевье.
Тихонько посмеялись над изобретателем.
– Ба, да у меня великолепная идея, - хлопнул себя по лбу Крокен. О-хо-хо, даже мороз по коже. Давайте сыграем великолепную шутку над нашим милым изобретателем.
– Каким образом?
– оживился Стипол.
– А очень просто, о-хо-хо...
– Не томите, Крокен.
– Да, да, сейчас, - унимал смех управляющий Биржей.
–
Идея была с восторгом принята.
– Я сейчас же добуду Синявку, - загорелся Монк и бросился к гаражу. Через полчаса, ждите!
– крикнул он на ходу, и через минуту его автомобиль вырвался на вечерние улицы Ройстона.
Уняв возбуждение, подобравшись, Монк медленно вел машину, внимательно вглядываясь в прохожих.
Пил он сегодня мало, и голова была ясной. Он с легкостью думал о великом волшебстве жизни - человеческом общении, которое, как лампа, отгоняет прочь мрак одиночества.
Монк примерно знал, где искать Синявку в этот час, и потому колесил по безлюдным окраинам города, щедро расплескивая свет фар, но безуспешно Синявки нигде не было. Он миновал рыночную площадь, объехал стадион. Здесь город кончался, впереди были только лес и пустынная дорога, еле различимая в свете звезд. Пусто кругом, ни души. Монк стал уже искать место, где удобней развернуться, как впереди вдруг увидел длинную тень на дороге. Это была Синявка!
Она обернулась на свет фар и прикрыла рукой глаза, чтобы не слепило. Монк замешкался. Не столько от неожиданности, сколько от растерянности и испуга, Он теперь понял всю нелепость затеи Крокена. Ему стало стыдно, он вовсе не хотел говорить с сумасшедшей старухой здесь, на краю леса, в ночи. Ну что скажет он ей, убогой. Тем более у ног ее скалит клыки косматое чудище... Но старуха не спешила уходить, она напряженно следила за машиной, сделала шаг навстречу.
– Кто там светит?
– спросила она неожиданно громко.
Монк, который в растерянности сидел за рулем, оцепенел. Окрик старухи словно заморозил его. И вдрув волнение, радость, ужас и надежда завладели всем его существом. Он узнал тот неведомый голос, который давней глухой ночью таинственно прозвучал под окном его дома. Так вот кто это был!
Старуха еще раз окликнула его, и Монк теперь окончательно убедился, что слышит его, тот самый голос надежды, надежды на Утросклон, который он было похоронил и сам же сегодня публично высмеял. Как же он так мог! Да, даг именно она, Синявка, полоумная старуха, Судьба, знает дорогу в Утросклон.
Монк решительно выбрался из машины. "Расположить старуху к себе, соображал он, - только тогда откроется путь в Утросклон".
– Здравствуйте, - улыбнулся Монк, - я могу вас подвезти...
Синявка испытующе посмотрела на незнакомого человека и отозвалась не сразу:
– Разве я нуждаюсь в этом?
Разговор мог угаснуть, как спичка на ветру, и Монк стал говорить первое, что приходило в голову:
– Сегодня я решил уехать из Ройстона. Именно сейчас, когда все нормальные люди сидят дома в теплых и светлых гостиных, жуют пудинги и толкут воду в ступе...