Уважаемый варвар
Шрифт:
Керин уже совсем приготовился ответить резкостью, но, вспомнив советы Джориана по части дипломатии, сдержался и скромно ответил:
– Боюсь, что слава великого доктора Гулама еще не достигла моей захолустной деревушки. Пожалуйста, расскажи о нем.
Пока стюард вновь наполнял кружки, Рао принялся красочно повествовать о подвигах могучего Гулама: как он останавливает ветер, исцеляет больных, предсказывает будущее и губит своих врагов, насылая на них смертоносных демонов. Разглагольствуя, Рао проглотил еще две кружки тари. Наконец Керин
– Если поручение, которое дал тебе твой гуру, такое важное и секретное, меня удивляет, что учитель отправил тебя в путь без телохранителя.
– В своей глубокой мудрости он решил, что свита только привлечет лишнее внимание и что самое надежное – отправиться одному и путешествовать себе потихоньку как обычный турист. – Рао подмигнул. – Но, между нами говоря, я подозреваю, что ему просто было жаль денег, чтобы нанять охрану, – он ужас как скуп.
– А твоя задача – связаться с каким-нибудь его куромонским коллегой?
– Нет, мастер Керин, гораздо серьезнее. Я должен вручить его драгоценное послание Его Императорскому Высочеству Дзучену Куромонскому да вдобавок забрать послание, которое Куромон в ответ пошлет Королю Королей, могущественному Ладжлату Мальванскому.
– О боги! – вскричал Керин. – А я-то воображал, что эти высокие правители послали бы для такого дела целое посольство – с послами, секретарями, слугами и солдатами.
– В самом деле, многие так и подумали бы, – отвечал Рао, у которого язык уже начинал заплетаться. – Но могущественный Гулам убедил их, что его план наилучший; он де предвидел его успех по звездам. Но, ясное дело, – добавил он, тараща глаза, как сова, – ты об этом обо всем и слыхом не слыхал! Это величайший секрет, и мой язык нем.
Керин подумал, что или чародей Гулам, или Король Королей явно не в своем уме, коль они доверили столь важную миссию легкомысленному юнцу, который после пары кружек чего-нибудь покрепче выбалтывает все, что знает. Но он тут же припомнил, как неосторожен был он сам в первый же вечер плавания. Этими соображениями Керин не стал делиться со своим собеседником, и беседа потекла в другом направлении: обсуждались одежды, подходящие для более прохладных районов Куромонской империи. Стюард принес ужин.
«Яркая Рыбка» плавно продвигалась вперед, но постепенно качка усилилась. Посреди ужина Рао значительно – учитывая коричневый цвет его кожи – побледнел, прикрыл рот рукой, вскочил и выбежал за дверь.
– Лучше с подветренной стороны! – крикнул Гуврака вслед.
Перед тем как лечь спать, Керин решил навестить второго пассажира. Молодой мальванец лежал на своей койке бледный и ослабший. На вопрос, как он себя чувствует, Рао отвечал со стоном:
– Я на этом проклятом корабле помру!
– Ты никогда раньше по морю не плавал?
– Нет. Среди ортодоксов нашей секты путешествия по морю считаются безнравственными, потому что моряк неизбежно оскверняет воды своими экскрементами. Это вызывает гнев божеств моря. Если я выживу, я больше
На него валился приступ тошноты, но желудок был уже пуст. Когда ему полегчало, Рао схватил Керина за руку:
– Моя миссия чрезвычайно важна, и ее необходимо выполнить. От этого могут зависеть судьбы целых народов...
– И что же дальше?
– Я серьезно говорю. Поэтому, если я погибну от этой проклятой морской болезни, умоляю – обещай мне, что исполнишь мою просьбу.
Корину было жалко его, но он был начеку:
– Какую просьбу?
– Если я умру, выполни мою миссию за меня. Тебе не придется отклоняться от твоего маршрута, ведь ты тоже направляешься в Куромон.
Керин нетерпеливо махнул рукой:
– Ну да, ну да, но что именно я должен сделать? Чего ты хочешь от меня?
Рао скинул с себя простыню, и оказалось, что у него на шее висел на тонкой цепочке мешочек из промасленного шелка. Он переломил восковую печать, развернул мешочек и достал длинную полоску бумаги – необычайно тонкой и эластичной. Она вся была исписана крошечными мальванскими буковками, как бы висевшими на коротких горизонтальных линиях. Рао сложил бумагу и достал свечку, восковую палочку и медную печать, чтобы запечатать послание. Затем он объяснил:
– Вот это я и должен передать чиновникам императора. Если я погибну, обещай, что ты постараешься доставить послание!
– Что ж, – колеблясь, произнес Керин, – ладно. Обещаю, что по крайней мере попытаюсь. Но мне и пытаться не придется – я кое-что в мореходном деле понимаю: никогда не слышал, чтобы кто-нибудь от морской болезни помер. Тебе, может, и хотелось бы умереть, но едва окажешься на суше, как все снова будет в полном порядке.
– Надеюсь, – уныло ответил Рао.
Когда Керин вернулся в свою каюту и уже готовился лечь спать, явилась Белинка и принялась сплетничать:
– Вир этой ведьмы намекает, что его хозяйка что-то хитрое насчет тебя задумала... а яснее сказать не хочет.
– Что именно? Мне не нравится, когда против меня что-то тайное замышляют.
– Он не говорит, но, боюсь, она тебе не добра желает.
– А ты не могла бы у него выведать?
– Может, и могла бы... Я ему не на шутку нравлюсь.
– А как он выглядит? Я его не видел.
– Он предпочитает оставаться невидимым, но может воплощаться в тело, похожее на мое – только мужское.
– Что ж, сообщи мне, если узнаешь что-нибудь интересное. Спокойной ночи!
Они встали на якорь в Халгире, с мальванской стороны пролива, известного как Халгирские Клыки. Керин решил, что не стоит сходить на берег в этом грязном городишке, с полусгнившими домами и улицами, залитыми черной глиной. Обитали в нем голодные с виду мальванцы, носившие нечистые балахоны из хлопчатобумажной ткани. Керин удовлетворился тем, что многократно ответил «нет» низкорослым смуглым туземцам, пытавшимся продать ему свои грубые поделки, и сбежал обратно на корабль.