Увечный бог
Шрифт:
– Мало...
– Ничего вообще, - рявкнула она.
– Одну тишину. Каждый раз, как ты в чем-то нуждался, она давала тебе тишину. Брюс, ты и сам говоришь все меньше. Не бери на себя чужие горести. Не надо.
Пристыженный принц отвел взор, поглядел вперед. Темное пятно легионов вдалеке, ближе - группа ящеров и людей.
"Когда Хранитель Имен пришел за мной, море стекало с него словно слезы. Но я был мертв. Я ничего не видел. Лишь после возрождения память нашла меня. Вижу беднягу Рулада Сенгара лежащим на залитом кровью полу - кричит, взывает к братьям. Вижу, как
Могли бы мы оставить его там, неспособного противостоять кукловодам, стремящимся к символам силы? Неужели они так глупы, что не видят абсурда своих амбиций? Жалкую греховность мелких своих схем? Хватайте же мертвые члены тела, двигайте по своей воле.
Я вижу сны - имена тысячи мертвых богов. Произнесу ли я их? В последний раз преломлю перед миром имена павших? Достаточно ли этого, чтобы вернуть память мертвецам? Имя на языке, произнесенное вслух, шепотом или смелым криком - пошевелится ли далекая душа? Найдет ли себя снова?
Произнося имя бога, призываем ли мы его к бытию?"
– Брюс.
– Араникт?
– Ты меня слышал?
– Да, я хочу слышать твои предостережения любимая. Но помни: иногда одиночество - единственное остающееся нам убежище. Одиночество и... тишина.
Он видел, что ее потрясли такие слова, и ощущал печаль. "Воскрешу ли я бога именем? Заставлю вновь открыть глаза? Увидев, какая вокруг нас ложь, какие опустошения мы устроили?
Я столь жесток? Столь самолюбив?
Молчание. Тавора, думаю, я начал тебя понимать. Должны ли мертвые видеть, за что умерли, как плохо обошлись с их жертвоприношением? Не это ли ты всегда разумела, говоря "без свидетелей"?"
– Теперь и ты плачешь... Пинок Странника, что мы за жалкая пара. Соберись, пожалуйста - мы почти перед ними.
Он тяжело вздохнул, выпрямил я в седле.
– Я не смог бы ее остановить, Араникт.
– А ты действительно хотел?
– Не знаю. Думаю, я кое-что понял. Она молчит, потому что не хочет давать нам худшего. То, что мы считали холодностью, на деле - величайшее сострадание.
– Ты думаешь, догадка верна?
– Надеюсь.
– Что же, и хорошо.
Брюс возвысил голос: - Знаменосец!
Юный солдат повернул коня вправо, натянул удила. Брюс и Араникт остановились рядом.
Морпехи сошли наземь, к ним присоединились женщина, мальчик и девушка. Женщина была в годах, похоже, из овлов. Дети - малазане, вполне очевидно, не солдаты. Видел ли он их раньше? Во дворце? Возможно. Дальше стояло полдюжины К'чайн Че'малле, в том числе три существа с седлами. Двое других были не такими мощными, но имели мечи вместо передних лап; третий имел более широкую морду и не нес оружия. Две драные собаки слонялись между ног ящеров.
Люди подошли.
– Араникт, - шепнул Брюс, - скажи, что видишь.
– Не сейчас, - отозвалась она напряженно.
Он глянул: женщина пыталась зажечь палочку ржавого листа, но руки дрожали.
– Скажи хотя бы вот что: должен ли принц
Зашипело, пошел дымок.
– Морпехам? Да, по простой причине.
– Именно?
– Лучше им, чем таким детям.
"Понятно".
Они стояли в пяти шагах от делегации. Выбритый моряк заговорил первым. Он смотрел на штандарт.
– Значит, всё верно.
Брюс откашлялся.
– Мой брат Король...
– Не питает почтения к правилам военной касты, - кивнул моряк.
– Возьми меня Худ, по одной этой причине я пошел бы за ним куда угодно. Что думаешь, Буян?
Тот скривился, подергал рыжую бороду.
– А я должен?
– Что должен? Ах ты пень! Я говорю...
– А я не слушаю, так что откуда мне знать, что ты говоришь, Геслер? Да мне и не интересно. Если бы было интересно, слушал бы, правильно?
Геслер что-то пробурчал и обратился к Брюсу: - Принц, я попросил бы извинения за свинские манеры моего приятеля, но ему ведь не пять лет и я ему не папочка, так что давайте, смотрите на него с презрением. Мы тут уже смотрим. Правильно, Буян?
– Ничего не слушаю.
– Принц Брюс, насчет передачи командования, как пожелала Адъюнкт...
– Я буду рад удовлетворить ее желание, Смертный Меч Геслер.
– А мы нет.
– Именно, - забурчал Буян.
– Гес, конечно, может командовать К'чайн Че'малле - у них всё в запахах, верно? Что ему нужно - пернуть или еще как, и тысячи мечей уже подняты. Если подумать, и в прежние времена так бывало. Помню, в казармах...
– Дело в доверии, - произнес мальчик. Больший из псов подошел к нему. Бешеные глаза сверкали на обезображенной морде.
Никто не ответил. Молчание затягивалось.
– Лучше объясни, Гриб, - сказал помрачневший Геслер.
Брюс хотел заговорить, но Араникт удержала его, коснувшись ладонью плеча.
– Она знает нас лучше, чем их, - продолжал мальчик.
– Вот и всё.
– Мы спасли им жизни!
– Лицо знаменосца залил румянец.
– Достаточно, солдат, - сказал Брюс.
– Мальчик верно говорит, Геслер. В конце концов, что ей известно о наших мотивах? Это ее война. Почему мы здесь? Почему королева Абрасталь намерена, как кажется, биться за ее причины? Охотники за Костями поставили Летер на колени - мы затаили обиду? Не замышляем ли мы измену? Что до Болкандо... стычки с хундрилами опустошили целые районы королевства и пролили кровь подданных. Вместе с Напастью они практически принудили Болкандо к полной капитуляции.
– Но если ли резоны верить НАМ?
– воскликнул Геслер.
– Нас похитили, у нас теперь собственная армия ящеров. По сути мы дезертировали из...
– Я не дезертировал ни откуда!
– заорал Буян. Маленькая собака залаяла.
Брюс видел на лице овлийки нарастающую тревогу. Он поймал ее взгляд и спросил: - Вы Дестриант?
– Я Келиз, - ответила она.
– Не понимаю, что творится. Ваш выговор торгового наречия... некоторые слова не пойму. Простите.
– Она поглядела на Геслера: - Он Надежный Щит К'чайн Че'малле. Защитник Матроны Ганф Мач. Мы должны сражаться за жизнь. Есть старые раны... старые... преступления. Мы не можем бежать. Ганф Мач не может бежать. Мы сражаемся, сражаемся.