Увести за 60 дней
Шрифт:
Я отрешенно кивнула. Исчезли и абсурд, и реальность. Точнее, они просто перемешались между собой.
– Тебе помочь? – раздалось за моей спиной.
– Я сама.
И снова щелкнул замок двери.
Я дисциплинированно выпила таблетку, а потом начала медленно снимать с себя одежду. Сил все складывать аккуратно не было. Я натянула белую чистую футболку, пахнущую свежестью белья, отогнула угол покрывала и легла.
Я лежала и смотрела на матовый светильник. Через несколько секунд он погас. В темноте мне захотелось плакать. В который раз.
Бойтесь мечтать. Мечты сбываются. Но не так и тогда, как вы это себе намечтали. На этой мысли я провалилась в сон.
Проснулась я в абсолютной темноте. И, конечно, долго соображала, где я. Вспомнила и не смогла сдержать вздоха. Господи, что же я натворила… Я переплюнула все, что сделала до.
Я осторожно села на кровати и констатировала, что голова почти не болит. И что в квартире тихо. От моего движения стал медленно разгораться свет, демонстрируя мою брошенную на пол одежду. И тут напакостила, Плик. Я подняла одежду и стала одеваться. Чувство, что мне не место в этой квартире и в жизни Дани, росло и ширилась во мне. От меня ему одни неприятности. Так нельзя. Мне надо уйти. Сейчас же.
И я нажала на ручку двери. Коридор, поворот и…
… и темнота. Не страшная, а уютная, подсвеченная огоньками. Я не сразу поняла, что это светится гирлянда на елке и свечки, расставленные по периметру комнаты. Я оказалась в гостиной, где стояла наряженная елка, а на большом диване сидел Данил, уткнувшийся в телефон. На мое появление он поднял голову.
– Как самочувствие?
Я не отвечала. Я смотрела на стеклянный столик перед диваном. Даже в полумраке было видно, что он весь уставлен едой.
– Алиса, свет, - Данил встал с дивана. И одновременно зажегся свет, рассеяв магию уютной темноты с огоньками. Зато стало видно, что столик действительно уставлен едой ВЕСЬ. Данил проследил направление моего взгляда. – Очень неудобно накрывать на стол одной рукой. Особенно делать тарталетки с икрой. Очень медленно получается. Я боялся не успеть. Но вроде успел. До Нового года сорок минут.
– Что?! – я заозиралась в поисках часов, нашла их на стене. И в самом деле. Двадцать минут двенадцатого!
– Почему ты меня не разбудил?! – простонала я.
– Доктор сказал, что повышенная сонливость и тошнота – признаки сотрясения мозга. Тебя не тошнит, Лиля?
– Нет! Ты должен был разбудить меня!
– я же собиралась уходить! А теперь… поздно? Или уже все – поздно?
Данил подошел ко мне ближе. Кровоподтек на щеке подсох и был явно чем-то смазан, потому что отдавал коричневым. Отек спал, и его глаза теперь выглядели почти одинаково. И смотрели очень внимательно.
– Доктор сказал, что не стоит давать тебе спать больше трех-четырёх подряд днем. Я как раз собирался тебя будить.
Доктор сказал… доктор сказал… Я вздохнула, смиряясь с неизбежным.
– Доктор ванну не запрещал?
– Нет, - серьезно ответил Данил. – Хотя, может быть, голову
Я и не собиралась! Только меня с тюрбаном из полотенца на голове тут не хватало.
– Можно, я приму у тебя душ? – запоздало спросила разрешение я.
– Конечно. Сейчас дам тебе полотенце, - Данил повернулся к выходу из гостиной. Господи, сколько из-за меня хлопот человеку, у которого сломана рука!
– Скажи, где, давай, я достану.
– Он обернулся, и я вздохнула.
– Поняла. Ты сам.
– Я сам.
Через пару минут я запирала за собой дверь ванной. Ну, собственно, ванны как таковой там не было. Полностью стеклянная душевая кабина и раковина, в которой, при желании, можно искупать младенца. Все снова серое – но в этот раз темно-серое. Я отвернулась от огромного зеркала и принялась раздеваться.
Под горячим душем мне стало так хорошо, что я забыла о времени. Стояла, наклонив голову и опершись ладонью о темно-серую шероховатую плитку, и отдавалась бьющим аккурат в основание шею горячим струям. Мне казалось, что вода что-то вымывает из меня. И что-то уносит. Я верила, что вода уносит плохое.
А потом я мылась Даниным гелем для душа, и этот запах обволакивал меня так, будто это он меня обнимает. Может быть, Даня еще раз возьмет меня за руку? Хотя бы в честь Нового года?
Нет, порядок в мои мысли так и не вернулся. И надо было уже вылезать из душа.
Волосы, даже скрученные и поднятые вверх, все равно намокли. Я их промокнула, как смогла, полотенцем, но они все равно темными влажными кончиками оставляли пятна на футболке. А потом я рассмотрела свое лицо и ахнула. Под глазами легким фиолетовым цветом разливались два синяка, делая меня похожей на панду.
О боже… Нет, надо будет попросить Алису погасить свет. Хотя меня уже и так ничего не спасет. И я повернула защелку двери ванной.
– Пять минут до Нового года! – весело поприветствовал меня Данил. Я снова ахнула и метнулась взглядом к часам. Даже не пять, меньше!
– Почему ты меня… - начала я и замолчала. Что? Не вытащил из душа?
– Все успеваем, - Данил проигнорировал мое возмущение. – Я пошел за шампанским. Отец нам купил шампанское. Детское. Вишневое. – Я не выдержала и прыснула. – Ну тебе же алкоголь нельзя. Мне, в общем-то, наверное, тоже не стоит. Так что будем пить детское. Хорошо охлажденное.
Данил сходил, вернулся с бутылкой, с этикетки которой на нас смотрела две веселые улыбающиеся вишни. Ожил какой-то фальшивой новогодней белибердой телевизор на стене.
– Давай погасим свет! – запоздало спохватилась я. И добавила просительно: - Гирлянды, свечки. Красиво же.
По команде Дани свет погас, вернув уютную темноту. Сам Даня принялся шуршать фольгой. Я посмотрела на блюдо с тарталетками с икрой, вдруг вспомнила Ксюшин анекдот про однорукого повара и почувствовала, что меня разбирает истерический смех. Интересно, я в такой полнейшей душевной раздробленности долго еще пробуду?