Увидеть лицо - 2
Шрифт:
— Не оскорбляйте меня, Петр Алексеевич, — кротко заметила Логвинова. — Иначе я внесу в вашу жизнь очень большое разнообразие. Равно, как и в вашу смерть!
— Но зачем все это?! — изумленно вопросил Олег, все еще не в силах поверить. — На хрена?! Бросить все, изменить пол, погнаться за этими вшивыми исследователями, влезть в их опыт… Для чего?! Из-за снов?!
— Это не просто сны, — Кристина мечтательно улыбнулась. — Это реальности — бесчисленное множество реальностей, в каждой из которых я бог, даже больше, чем бог! Жаль, ты этого никогда не узнаешь, Олег. Это потрясающе. Я поняла это сразу, еще в прошлый раз… но они убили меня! И они, и этот снотворец, сволочь! Но, как говорится, я недолго горевала. Я тренировалась, я совершенствовалась.
— Это ты убила его?
— Ну конечно. Он был слишком самонадеян, к тому же в последнем сне допустил немало ошибок. Я утомилась исправлять их, — она сокрушенно покачала головой. — Зато теперь я могу делать все, что угодно. Я могу быть кем угодно. А эта реальность… она слишком примитивна, поэтому мне уже было не важно, кто я здесь — мужик или баба!
Кристина переступила с ноги на ногу, потом обмахнула Алину недоумевающим взглядом.
— Я так и не смогла понять, зачем он включил тебя в опыт? Ты выпадаешь из ряда, но ты и не снотворец. Так… ма-а-аленький божок с детскими цветочными мирками. Но этого было достаточно, чтобы здорово мне там подпортить! Мне хотелось поиграть в реальности, неотличимой от настоящей, а ты начала ее разваливать своими дурацкими придирками и наблюдениями! Народ переполошила! Этот кретин, — она взглянула на очень бледного Евсигнеева, — свихнулся и застрелил Жорку, а у меня для него был припасен такой отличный планчик!.. Не дергайся! — рука Кристины навела пистолет на лицо качнувшегося было вперед Жоры. — Хочешь снова пулю словить?! Хоть я и сильно изменилась за этот год, но у моего тела все те же реакции отличного охотника!.. Знаете, мой приятель по телу был таким придурком!.. Хорошо, что он не вернулся в реальность вместе со мной! Кристиночку, конечно, жаль, неплохая получилась работа! Как, Олежа, понравилась тебе моя Кристина?
— Мудак! — буркнул Олег и почесал затылок, после чего поправился. — Сука!
— Фу, как грубо! — пожурила его Логвинова. — Но, вижу, понравилась!
— Всех ты нас не убьешь, шизофреничка! — зло сказал Жора. — И тут тебе уже никуда не деться! Теперь, когда мы проснулись и…
Кристина прервала его изящным покачиванием левой руки с торчащим указательным пальцем, на котором все еще позвякивал брелок с округло сияющей жемчужиной. Потом улыбнулась — неожиданно сочувственно.
— Бедные вы, бедные… А почему вы так уверены, что вы проснулись?
Она махнула взглядом в сторону потолка, потом посмотрела на них и снова улыбнулась. Алина, а следом за ней и остальные медленно подняли головы и посмотрели на потолок.
С потолка свисала, кружась и покачиваясь, легкая причудливая подвеска — немыслимо ажурное сооружение из латуни и тонкого цветного стекла, и едва их взгляды упали на нее, как она закружилась в знакомом воздушном танце, выпевая задумчивую хрустальную песню.
Часть 6
ИГРЫ В БОГОВ
По-разному и от разного просыпаются спящие. У одних пробуждение может быть бодрым, у других — ленивым, у иных — недовольным или болезненным, и разные картины и миры остаются за быстро затягивающейся пеленой ушедшего сна — волшебные, светлые, мрачные, пугающие, и у кого-то из тьмы глаза открываются в тьму совершенную.
Виталий открыл глаза и тотчас же дернулся, но по-прежнему так и не смог встать на ноги. По-прежнему вставать было не на что, и пустые рукава рубашки хлопали его по бокам.
Сон? Он спал? Или спит? Кто он? Где он был до этого? Были какие-то люди, какая-то жизнь… кажется, он был здоровым в той жизни. Был какой-то человек… Ему показалось очень важным вспомнить, кто это был — это было даже важнее, чем пустые рукава рубашки. Он напрягся, но в памяти появилась лишь бесформенная расплывчатая фигура, лишенная лица и имени.
Виталий огляделся. Вокруг
Виталий болезненно зажмурился, потом отвернулся, открыл глаза и увидел Дашу.
Она шла к нему по узкой асфальтовой дороге между пухлыми, бесформенными грудами кустов, щелкая каблуками и кокетливо вихляя бедрами — его Дашка, веселая, стройная и в свои пятнадцать невыразимо хорошенькая. Ее длинные русые волосы тяжело колыхались из стороны в сторону, в руке покачивалась сумочка. В пальцах другой руки тлела сигарета, которую она держала не очень умело и которая делала ее смешной, как смешны дети, примеряющие перед зеркалом родительскую одежду. Увидев его, она поспешно швырнула сигарету себе за спину, улыбнулась и помахала ему, и он тоже улыбнулся в ответ. Опять курит, негодяйка! Он бы отшлепал ее… если б мог.
А потом он увидел, как от одного из кустов, мимо которого она только что прошла, отделилась тень и бесшумно и очень быстро двинулась следом за ней. Виталий попытался закричать, но вместо крика изо рта вырвалось только сухое сипение. Тень взмахнула рукой, и он услышал сырой звук удара. Даша, не издав ни звука, сунулась лицом в асфальт, и ее волосы разметались во все стороны, и со своего места он видел, как они шелковисто поблескивают в тусклом фонарном свете. Виталий снова попытался закричать, и снова голос отказался ему повиноваться. Он качнулся и упал лицом вперед, больно ударившись лбом об асфальт, потом приподнял голову и задергался, кое-как продвигаясь вперед судорожными рывками. Кровь из рассеченного лба заливала ему глаза, но все же он видел, как уже две тени склоняются над его неподвижно лежащей сестрой. Одна сдирала с нее куртку, другая выдергивала из ушей серьги и рылась в сумочке. Потом тени повернулись и так же бесшумно растворились в сиреневом вечере, так и не заметив Виталия.
Закусив губу от усилия, он все же добрался до Даши. Она теперь лежала на спине, и из-под ее затылка по смятым волосам и по асфальту медленно расползалась темная кровь. Раскрытые губы сестры слабо подергивались, и он видел, как на ее тонкой бледной шее бьется жилка. Виталий смотрел на нее — это все, что он мог сделать. Что может сделать лишенный голоса калека, кроме того, как смотреть, дожидаясь пока кто-нибудь не пройдет мимо?
Чья-то изломанная тень упала на лицо Даши, и, подняв голову, Виталий увидел, что рядом на корточках сидит человек — совсем еще мальчишка, в кроссовках и джинсовом костюме. На его указательном пальце висели ключи с брелоком в виде большой жемчужины.
— Да, очень печальная история, — проникновенно сказал он. — Печальная… но теперь она закончилась. Это оказалось гораздо хуже, чем находиться в этот момент в другом месте, верно?
Виталий снова открыл рот, и, к его удивлению, на этот раз крик получился — громкий, отчаянный, эхом раскатившийся среди темных дворов.
— Помогите! Кто-нибудь! Помогите!
— Покричи, покричи, — дружелюбно сказал человек, выпрямляясь. — Никто не придет.
С губ девушки сорвался слабый стон, и Виталий, повернув голову, хрипло прошептал: