Увидеть лицо - 2
Шрифт:
— Так мы договорились?
— Да, — сказала Алина и отключилась. Жора посмотрел на телефон, потом бросил его на кровать и начал быстро переодеваться, швыряя на кресло то, что осталось от его одежды после дискуссии с Колькой.
— И враг бежит… — почти весело напевал он, морщась, когда болезненно ныла та или иная часть его тела, — бежит, летит… и с карканьем над Волгой, и хлопая крылами… летит, летит… мартын со сбитым клювом… на случку без вина…
Отворившаяся дверь помешала дальнейшему развитию незатейливого верлибра, и Жора, обернувшись и одновременно затягивая ремень брюк, взглянул в возмущенные
— Ты куда собрался?! С ума сошел?! Живого места на нем нет, а он… Немедленно в постель!
— Маман, — задумчиво произнес он, проходя мимо нее, — в постель я не пойду, а пойду совсем в другую сторону, потому что у меня много важных дел. Не переживай — агонии у меня сегодня не будет.
— Да ты посмотри на себя!..
— Кстати, — Жора, не проявляя желания смотреть на себя, присел на скамеечку в коридоре и начал надевать ботинки, — ты не напомнишь мне, где я был в четверг две недели назад?
— Отчего же? У Юрки своего ты был! Два дня в доме отсутствовать, да еще и не помнить об этом. Жора, меня очень беспокоит твое поведение. Завтра же отведу тебя к Вере Сергеевне, — сурово сказала Вершинина. — Немедленно сними ботинки и отправляйся в постель! Я тебя никуда не пущу!
Жора, осторожно выпрямляясь, покачал головой.
— Верю. Но сегодня я уйду без разрешения.
Алина помассировала ноющие виски, потом подтянула к себе свой блокнот и усталыми шатающимися буквами вписала в него слово «Галатея». Потом снова взглянула на развернутый древний номер «Волжанского вестника» и пробежала глазами статью «Месть за красоту», в которой с уже присущими тому времени смачными подробностями рассказывалось о том, что тогда-то и там-то поздним вечером неизвестная женщина выплеснула концентрированную азотную кислоту в лицо восемнадцатилетней Татьяне Д., студентке инженерно-строительного института, параллельно обучавшейся в школе манекенщиц «Галатея» и уже добившейся значительных успехов, несмотря на юный возраст. Версии — конкуренция, зависть, несчастная любовь, ревность. Возбуждено уголовное дело, ведется следствие… Тут же была помещена очень плохого качества черно-белая фотография Татьяны Д., сделанной до несчастья. С фотографии надменно смотрела привлекательная черноволосая девушка в вечернем туалете и с неестественно-искусственной улыбкой на губах.
Алина перебрала дальнейшие номера «Вестника», но упоминания о том, к чему привело следствие, нигде не нашла — то ли никого так и не поймали, то ли поймали, но не сочли нужным упомянуть об этом, поскольку буквально через неделю на одном из городских рынков грохнул взрыв, в результате которого погибло десять человек, и корреспонденты «Вестника», увлеченные этой темой, подзабыли о судьбе волжанской манекенщицы. Ольга говорила, что осталась безнаказанной — возможно, и в реальности так и было.
Алина закрыла пухлую газетную подшивку и зевнула, потом взглянула на часы. Здесь делать было больше нечего. Запиликал телефон, и она схватила его, с удовольствием увидев Женькин номер.
— Говори и тебе ничего не будет!
— Аль, мне только что звонила Ленка. В общем, Валя сегодня на работе — как обычно до семи. Но где она живет, Ленка не знает, так что подбегай в «Арию» и уже там все решай. А зачем она тебе?
— Надо. Слушай, Жень,
— Ну… как же… Это была возлюбленная Пифагора… тьфу-ты!.. Пигмалиона, статуя, оживленная его любовью и древнегре…
— Жень, меня радует твоя образованность, но я имею в виду некое модельное агентство. Ну, которое тонконогих девушек дрессирует для подиумов и конкурсов красоты.
— Да ты что, откуда мне знать про такое?! — Женька искренне расхохоталась. — Ты знаешь что… ты бы об этом у Инки Сергеевой спросила. Помнишь, из пятого подъезда?.. Она ж вроде бы чем-то таким увлекалась и в «Мисс Волжанск-какой-то там» участвовала, помнишь? Возможно, она что-то слышала. Родители-то ее все там же живут, должны знать, где она… А ты чем вообще занимаешься? Что за поиски?
— Да так, ищем…
— А этот… Виталий твой… он чего?
— Ничего! — Алина внезапно рассердилась. — И он вовсе не мой!
— Ну так действуй, чтоб стал твой! Симпатичный мужик, с головой, при деньгах, решительный — Тамилка, вон, говорила, что сегодня Толик ни секунды свою рожу в «Чердачке» не казал! Чего тут еще думать, Алька, чего топтаться?! За хобот его — и в стойло!
— Фи, мисс Сидоркевич, что за выражения?! Вроде бы воспитанная особа, а разговариваете, как сварщик!
— А то я им займусь! — пригрозила Женька.
— Пока! — тут же сказала Алина и выключила Женькин смех. Потом подхватила объемистые подшивки и начала перетаскивать их к столику библиотекарши.
Когда она спустилась вниз, забрала из гардероба пальто и вышла на улицу, отчаянно силясь подавить зевок, Жора в мешковатой куртке с поднятым воротником, из которого виднелся только его лоб, сиротливо топтался на углу, докуривая сигарету и тоскливо поглядывая на библиотечные окна. Алина узнала его только потому, что кроме него здесь больше никого не было, если не считать нескольких женщин, медленно кативших коляски со своими малышами вдоль железной ограды. Она громко окликнула его на ходу и, когда он повернулся, всплеснула руками.
— Господи, что случилось?! Тебя сбил поезд?!
— Не смешно! — пробурчал Жора, с трудом шевеля разбитыми губами. Его правый глаз заплыл, под левым виднелся небольшой синяк, левая скула была разодрана, да и сам Жора весь как-то скособочился на сторону, из чего следовало, что у него, скорее всего, имеются и другие, скрытые от глаз повреждения.
— Да какой, на фиг, смех?! — воскликнула Алина, перекидывая ремешок сумочки через плечо. — Тебе же в больницу надо, причем в горизонтальном положении. Ненормальный! Ты чего пришел?!
— Я пришел внести ясность в свою жизнь! — ответствовал Жора, слегка выпрямляясь. — А в больницу мне не надо. Я осмотрен, подлечен и признан годным к строевой! У меня мама профессор — забыла?
— Но что случилось?! Кто тебя так?!
— Братан, — Жора криво улыбнулся, продемонстрировав выбитый зуб. — Любезный братан Коленька. Уже третий месяц за наш с матерью счет живет, козел!.. Опять сегодня попросил денег методами физического воздействия… и ведь я обычно даю… — он снова улыбнулся, — здесь-то я не Рок, сделать ничего не могу… А вот сегодня, представляешь, не дал! В смысле денег! Но дал другого! В смысле в морду! Накатило что-то… не мог уже больше! Ну… он мне и объяснил, что так делать нехорошо.