Увидеть лицо
Шрифт:
— Не хочу!.. — визжала Кристина с каждым броском, перемежая крики с каким-то совиным уханьем. — Не хочу!..
Жора попытался поймать ее, но Логвинова с изумительным проворством проскочила у него под локтем, запустила в Вершинина кружкой и попала, отчего на лбу у Жоры начала зловеще наливаться здоровенная шишка.
Они поймали ее в столовой, где Кристина, повалившись на колени перед выкрашенным в черный цвет деревянным идолом, держащим жезл и топорик, яростно сдирала с пальцев кольца и швыряла в него.
— На! — вопила
Жора схватил ее сзади за руки и, пока держал, Виталий сбегал на кухню, вернулся с большой кастрюлей ледяной воды, и когда Жора поспешно отскочил, выплеснул ее на певицу. Кристина на несколько секунд застыла с раскрытым ртом и нелепо моргающими глазами, потом с размаху села на пол и залилась слезами, отчаянно хлюпая носом.
— Мне страшно, — всхлипывала она. — Я хочу домой. Мне нужно на гастроли. Я все отдам, только отпустите меня домой. У меня этих бабок как грязи! Меня вся Москва знает!
Успокоить ее стоило огромного труда.
Потом они, разбившись на две группы, снова прочесали дом, и долгое время по особняку разлетались громкие удары захлопывающихся дверей. Везде, невзирая на день, ярко горел свет, и они запирали комнату за комнатой, уменьшая и уменьшая неконтролируемое пространство дома. Жора, спустившийся проверить подвал, позвал снизу Виталия и молча показал ему на бутыли с кислотой, снова мирно стоявшие на прежнем месте. Осторожно проверив их, они убедились, что там действительно кислота.
— Ничего не понимаю, — растерянно сказал Виталий. — А уровень ты не запомнил?
— Да вроде бы такой же, — неуверенно пробормотал Жора. — Но все равно надо сказать остальным.
Чердак обыскивали все, кроме Марины, наблюдавшей за их действиями с безопасного расстояния, стоя возле люка. Свое нежелание принять участие в поисках она объяснила боязнью пауков, которыми, как правило, чердаки кишмя кишат. Но обыскивать, собственно, здесь было нечего — огромное пустое пространство и больше ничего. Никакого хлама, никаких старых вещей, никакой паутины. Здесь не было даже пыли.
— Хотел бы я познакомится с их уборщицей, — почти мечтательно произнес Олег, стоя посереди чердака. — Будто языком вылизано! Ну что — дом кончился — ни маньяков, ни ловушек! — он прижал ладонь к груди и тяжело вздохнул. — Господи, мне это стоило нескольких лет жизни! Ну, так что, ребята, может кто-то из нас хочет чистосердечно раскаяться?
— Твой юмор, Кривцов, переходит всякие границы, — Ольга тряхнула головой, отчего ее черные волосы, завязанные в высокий хвост, мотнулись из стороны в сторону. Брови-усики неодобрительно съехались над переносицей. — Нездоровый, прямо сказать, юмор. Очень близкий к психическому расстройству.
— Мы тут все очень близки к психическому расстройству, — мрачно заметил Жора и скрестил руки на груди, отчего под его бронзовой кожей перекатились крепкие мускулы.
— Главное, чтоб это был не ты, — Олег
— Я смотрю, вам до сих пор весело, — Алексей, временно выпущенный, но отнюдь не прощенный, извлек из кармана пачку «Капитана Блэка» и щелчком выбил из нее сигарету. — Может еще не дошло, что кто-то решил поиграть с нами в «Десять негритят»?! Что кто-то из стоящих здесь прямо сейчас только что замочил ювелира и разглядывает свою следующую жертву! Ну, народ, вы оптимисты!
— Думаю, нам лучше вернуться в гостиную, — сказал Петр, делая вид, что не слышал слов Алексея. — Или еще куда-нибудь… Здесь холодно. Посторонних мы не нашли, ловушек не нашли…
— То, что мы не нашли ловушек, еще не значит что их нет!
Олег несколько раз попрыгал, проверяя пол на прочность. Марина презрительно фыркнула, заглянула в люк, потом начала заплетать в косу свои роскошные волосы. Она переоделась, и теперь на ней был элегантный кремовый брючный костюм, на чердаке смотревшийся достаточно нелепо.
— Кто-нибудь мог бы ко мне подойти? — вдруг раздался тихий голос Алины. Она уже несколько минут стояла у одного из слуховых окон и внимательно смотрела на что-то внизу. Прочесть что-то по ее лицу было невозможно. Пальцы левой руки бережно поглаживали холодный компресс на пострадавшем плече, высохшие рыжие кудри торчали в совершенном беспорядке, веснушки побледнели и, казалось, вот-вот совсем исчезнут — бледная тень той девушки, которая смотрела сквозь мокрое автобусное стекло на летящие мимо деревья. И обернувшемуся на ее голос Жоре на мгновение показалось, что никто не спас Суханову несколько часов назад — на самом деле она упала вниз, на ограду, погибла, а здесь рядом с ними на чердаке стоит привидение.
— Что случилось, Аля? Что-то нашла?
— Ничего страшного. Просто хочу, чтобы еще кто-нибудь это увидел.
Ольга, засунув руки в карманы брюк, подошла к ней и вопросительно дернула головой. Алина отвернулась и пальцем показала нужное направление.
— Вон там. Что ты видишь?
Ольга нахмурилась, пристально вглядываясь в ярко-зеленый ковер газона, мокрые кирпично-красные дорожки, аккуратно постриженные кусты вейгелы и барбариса, усыпанного красными, едва различимыми отсюда точками ягод.
— Да ничего.
— Кусты, — подсказала Алина странно обреченным голосом. — Посмотри на кусты. Ты видишь то же, что и я? Или у меня снова видения?
— Кусты? — недоуменно переспросила Ольга и чуть прищурилась. — Фигурные кусты и что… как будто буквы, — она немного повернула голову, пытаясь смотреть одновременно и на Алину, и на улицу. — Аля. Кустами написано «АЛЯ». Твое имя.
— Хорошо, — в голосе Алины появилось вялое облегчение. — А то я уж подумала — померещилось. Жаль, я ни разу не посмотрела в ту сторону раньше… с высоты. Я ведь гуляла среди них и ничего не заметила.