Увидеть море
Шрифт:
Превратившись в комок нервов, я напустил на себя безразличный вид и стал машинально опрокидывать одну за другой рюмки коньяка. Повторное безразличие к нашему детищу сегодня стало бы серьезным ударом по моему творческому самолюбию. Третья песня доиграла, и на секунду в комнате наступила тишина.
– Пашка, да это отлично! — заревел Коля, подрываясь со стула и опрокидывая бутылки и стаканы. — За это надо выпить!
– Это просто супер! — воскликнула Лола. — Я и не ожидала, что вы так профессионально
– Я должен услышать это ещё раз! — воспользовавшись своими разбегающимися в разные стороны глазами, Николай левой рукой производил манипуляции с CD-проигрывателем, а правой ловко плеснул коньяк в бокалы.
– Спасибо, друзья, — я был поистине растроган таким тёплым приемом. — Я выпью за вас! За самых продвинутых и благодарных слушателей!
– А мы за твою музыку! — прозвучал ответ. Диск мой звучал уже пятнадцатый раз, когда откуда-то с нижних этажей раздался громкий настойчивый стук по батарее.
– Я сейчас постучу кому-то! — агрессивно завопил Коля. — Я счас битой по кому-то постучу!
Шатаясь, он поднялся из-за стола, и направился в другую комнату, вероятно за битой. Через секунду оттуда раздался оглушительный грохот. Я выключил музыку и тревожно прислушался.
– Коля? — вопросительно произнесла Лола, вглядываясь в темноту соседней комнаты. На несколько секунд в квартире повисла гнетущая пауза, потом тишину разорвал могучий храп.
– Ну, слава богу — живой, — с облегчением рассмеялся я. — Что, я тоже пойду, наверно?
– А ты спешишь? Может, посидишь ещё немного? — с надеждой спросила Лола.
Я с радостью остался.
Мы говорили о нашей группе, о музыке и о книгах, о любви, отношениях, судьбе и психологии. Лола оказалась начитанной и неглупой девушкой. Я рассказывал о жизни в Америке, а она о своей жизни в далеком Новосибирске.
– Паша, хочу тебе признаться, — смущаясь, проговорила она. — Я ещё никогда не встречала такого интересного человека, как ты.
– Спасибо! Ты тоже очень классная! — искренне воскликнул я, испытав непреодолимую волну приязни. — Можно я тебя поцелую? По-дружески!
– Конечно, — просто согласилась она.
Я потянулся губами к её щеке, но встретил горячие губы. «Дружеский» поцелуй тянулся уже пару минут, а мы всё были не в силах оторваться друг от друга.
Наконец, пересилив себя, я отодвинулся от Лолы и смущенно уставился в пол.
– Паша… — начала было Лола, но её слова заглушил такой истерический взрыв храпа с всхлипыванием и причмокиваниями, что мы не выдержали и рассмеялись.
– Ну, что за музыку? — провозгласил я, хватаясь за бутылку «Московского».
Мы продолжали беседовать, как будто ничего не произошло, только смех лился как-то свободней, а в обращении друг к другу сквозила легкая нежность.
– Спой ещё что-нибудь! — попросила Лола,
– Для вас, хоть на китайском, — шутливо раскланялся я.
– А человека не разбудим? — я махнул головой в сторону спящего тела.
– Не, его теперь и салютом не разбудишь, — весело махнула рукой Лола.
– Whatever tomorrow brings, Ill be there, with open arms and broken heart, yeah! — запел я хит неизвестной ещё в России группы «Incubus», которая уже вовсю покоряла стадионы соединённых американских штатов.
Последняя гитарная нота, дрожа, повисла в воздухе, постепенно затухая.
– Спасибо, — с чувством произнесла Лола, придвигаясь поближе.
Всем нутром я почувствовал, что сейчас меня ждет ещё один «дружеский» поцелуй и не ошибся. Уходить не хотелось, но я твердо знал, что своевременное прощание — залог любого успешного выступления. Мы целовались «на посошок», «на дорожку» и ещё минут пять у лифта.
На улице было свежо после недавнего дождя. Начинало светать.
Я поднял голову и посмотрел наверх, туда, где на тёмном фасаде здания ещё горело одно окно.
– Отличный альбом мы все-таки записали, — удовлетворительно поведал я самому себе и направился к дороге ловить такси.
Я нёсся по улице и дико опаздывал.
Предыдущая ночь была длинна, и звонок будильника я проспал. В результате пришлось задать спринтерский темп от самого метро. Бежал я так быстро, что одышка догнала меня только через километр.
– Сдаёшь, чувак, — раздраженно пробормотал я, прибавив скорости; обогнул угол и с разбегу воткнулся плечом в грудь высокого мужчины в белом костюме и шляпе, мирно стоящего на ступеньках с распростертыми руками и широкой улыбкой.
– Кортнёв! — крикнул я упавшему, по инерции пролетая мимо.
Растерянность на лице бессменного лидера группы «Несчастный случай» сменилась злостью, но я уже не услышал его ответной реплики. Развернувшись на бегу от толчка вокруг своей оси, я скользнул взглядом по оторопелым лицам внушительной съемочной группы, расположившейся на проезжей части, и скрылся за углом.
«Рекламу снимают, — понял я, — Кого только не встретишь в Москве!»
В офис я влетел, порядком запыхавшись. Вопреки моим опасениям на опоздание никто не обратил внимания, но радость по этому поводу быстро сменилась подозрением. Слишком унылые и напуганные лица были у коллег, грустно уставившихся в свои мониторы.
– Ань, что случилось? Что все мрачные такие? — поинтересовался я у секретарши. Аня повернулась ко мне — глаза её были заплаканными.
– Сильви Ловорку… — начала было она, но тут же осеклась…