Увидеть море
Шрифт:
НО!
Если уж он добрался до пьяночки, то тут СТОП! Вынь да полож ИСТИНУ!
Ничего другого ему не надо в этой предопределенной парадигме рюмок, кроме как докопаться до сути. Хоть включай ему тысячу кордебалетов с голыми попами под венком из павлиньих перьев!
А вот по-нашему, по-простому, по-мужицки! Да, по-индейски, если хотите!
Вот здесь он верит! Вот здесь, он прислушивается к каждому слову таких же равных, ибо истина это! И пригодится она ему уже завтра на бесконечном
А ещё происходит коммуникация и тиражирование «души русской» T через эти пьянки, так как все-таки отличаемся мы от индейцев… отличаемся умом пытливым и жаждой духовной.
Последние мысли застали меня уже на улице, по котрой я шел и разглядывал звезды.
– Это что это? — с удивлением уставилась красавица — продавщица в скатанную записку, которая скользнула в её пухлую ручку из моей ладони.
– Вы потом почитайте! А сейчас можно нам ещё бутылку Парламента, — пробормотал я на северо-восток, отсылая волну перегара в сторону от её чутких ноздрей.
– Это что? — настаивала она, машинально отчитывая нам сдачу.
– Что-что, — раздраженно гавкнул я. — Вам люди в любви признаются, а вы «штокаете»!
– Нет, вот тут ты зря на «пикап» наезжаешь, — горячился брат, — есть же опробованные методы, — Вот, например, понравилась тебе девушка на улице. А ты типа не подходишь к ней в лоб, как быдло, а мельком равняешься с ней и кидаешь записку. Женщины обожают тайны!
– Ну и сколько раз ты так делал?
– Нет, ну я пока теоретически… Но я, чо-то как-то… ну типа… обломно все это…
– Окей, есть ли где-то поблизости женщина, которая тебе интересна?
– Ну…. Вот продавщица у тебя в магазе здесь прикольная…
Уже несколько минут я перебирал струны отличной акустической гитары, мурлыкая что-то под нос. Анестезия сработала, как и всегда, надежно.
– Дим…я тут, кстати, недавно со Светкой сошёлся…
– Да? Ну, отлично, поздравляю — Светка крутая!
– А потом выяснилось, что у неё бойфренд есть…
– Хмм…это не тема…
Обожаю акустические гитары с нейлоновыми струнами. Только они звучат по-настоящему. Без этих блядских пошлых взвзякиваний.
– Паш, а сыграй что-нибудь хорошее.
– Что именно?
Ну, что тебе самому сейчас сыграть хочется.
Что мне хотелось сыграть? Где-то в огромной дыре моей души ещё звенел отзвуком стальных колёс поезд по имени Светка. Друзья один за одним покидали меня под влиянием актуальной действительности.
Я не признавал неотвратимости
«Протопи… ты мне баньку… по белому», — не запел-завыл я, перебирая струны вкрадчивой поступью пьяных пальцев. — «Я от белого света а-а-а-атвы-ы-ы-ы-ык! Угорю я… и мне угорелому-у-у… пар горячий развяжет язы-ы-ы-ы-ык…»
«…только помню, как утречком раненько-о-о-а-а-а…брату крикнуть успел: Пазави-и-и-и! …и меня два красивых ахраничка! Повлекли из Сибири в Сиби-и-и-ирь…»
Нескончаемые ряды КрасТЭЦ вставали передо мной. Вставал вагон поезда Кисловодск-Красноярск.
«…застучали мне мысли… по темечку-у-у-у! — орал я, выплескивая всю накопившуюся в душе маету в раскаленный ночой эфир, — …ээээх, выходит, я зря им клеймё-ё-ён, и стучу я… березовым веничком… по наследию мрачных времё-ё-ё-ён….»
Застучи по батарее хоть одна сука…
– Паш, — нарушил молчание после долгой паузы Дима. — А ведь он где-то здесь похоронен… у вас…
– !!!! — осенило меня, — А ведь ты прав! Жить вот тут рядом с могилой Высоцкого и не разу не посетить, ну для нас это точно не кошерно выходит… ЕДЕМ!
– Да не, Паш, ты чо! Три часа ночи, куда ехать, — законсервативился мой гастарбайтерский брат. — Проблем на свою жопу искать… Хорошо сидим ведь..
– Алло, такси?
Вот он такой, мой брат. Застенчивый и инертный.
Похожий внешностью на героя Сергея Бодрова из кинофильма «Брат», Дима мог стушеваться перед рядовыми житейскими проблемами, но в критической ситуации действовал всегда решительно.
Много есть, чего вспомнить…
Трехэтажная школа в здании бывшего военного госпиталя. Триста ревущих в волнении на заднем дворе кабардинцев и балкарцев.
На пятачке среди толпы две напряженные фигуры. Ислам и Дима.
Ислам — местный хулиган, любимец главарей школьной банды. Дима… эээ…. Лучший ученик школы… победитель городской олимпиады по физике…
В общем, жертва.
– Бей! Бей! — скандирует толпа.
Мускулистая фигура Ислама, кажется, размазывается в сумерках, так быстро он двигается… как мангуст вокруг оцепеневшей кобры, предвкушающий победу…
Взмах! Удар, ещё удар!
Сухие руки брата неуловимо отрабатывают двойку. Раз-два!
Страшный прямой правый находит челюсть кабардинца во время броска.